©, copyrigh |
Странник
Исповедь мерзавца
РАБОТА
"Я опьянен. Я одурманен.
Моя любимая со мной!
Ручей шумит, не умолкая
Кувшин шатается хмельной.
(Ибн Хамдис. 1055 1132 гг)
Она рассматривала меня с явным интересом и с некоторой тревогой. Ей бы не
хотелось, конечно, чтобы я кинулся к ней в объятия и осыпал поцелуями.
В Одессе никогда не были?
О! Одесса
К сожалению, не довелось! нагло соврал я и
увидел, как ей полегчало. Мне тоже ни к чему было лишнее напоминание о том не очень
приятном криминальном моменте в моей жизни. Прошло уже почти пять лет. Мы другие,
мы в другом городе. Мы ничего не помним!
Выяснив, что в Одессе я никогда не бывал, она пригласила меня сесть.
Вы рассмотрели мое предложение? спросила она, пристально
глядя на меня. Все-таки сомневалась.
Да. Я рассмотрел ваше предложение. Но я так до конца не уяснил, в чем смысл
моей работы.
Разве Исмаил вам не объяснил?
Объяснил. Но у меня создалось впечатление, что он сам не в курсе.
Хорошо, она посмотрела на часы. Я сейчас еду
обедать, если у вас есть время, вы можете составить мне компанию, и я вам не спеша все
объясню.
Это была очень крутая женщина. В облаках французского парфюма, в ореоле
власти и почета, в дорогих, выдержанных в строгих классических линиях, одеждах: жакет
из кожи страуса, платье в стиле "Torrente" из прозрачной
органзы, она не допускала даже и мысли о интимной близости в хорошем,
традиционном смысле этого слова. Ну а уж об милых моему сердцу извращениях я вообще
молчу
Ах! Как хотелось мне сорвать с нее этот покров величия и куртуазности,
завалить ее прямо на стол, и, задрав прозрачную органзу, заголить длинные стройные ноги
, грубо и бестактно к нашей общей радости попрать парочку раз ее честь и достоинство.
Растоптать! Унизить! Чтобы вспомнила наконец того прекрасного
юношу, подарившего ей волшебную ночь в далеком южном городе!
Конечно же, моя душевнобольная хоть и бессовестно юная джинсовая
деменциантка Машка ей сильно проигрывала нокаутом. Здесь передо мною была
утонченная ювелирная красота, филигранно оправленная драгоценными металлами и
каменьями, изощренной дорогой косметикой и макияжем.
Симпатичная секретарша проводила меня многозначительным и
многообещающим таким взглядом, полным задора и огня. Секретарша тоже была весьма
мила. Этот позолоченный благоухающий сытый лоснящийся классический мир был совсем
непохож на мой беззаботный, тинейджеровский мирок с рюкзачками и рваными
колготками, с прокуренными, эстетствующими и халявствующими суфражистками, с
декоративным блевотным разочарованием обезьяньих вечеринок под "Manhattan
Transfer" и "Boys П men", под пространные трансцендентные дискуссии о
Джойсе, Мгвньонахе и Музиле, заканчивающиеся, как правило, заурядной групповухой и
головной болью
Гориллообразный водитель лилового "Мерседеса" лихо открыл перед
ней дверцы. И резво впрыгнул за руль. Я сел сзади. Видимо, водитель знал привычки
своего босса. Он вел машину, не задавая вопросов.
Знаете, я, в силу материальных обстоятельств, а также неотчетливых неприятных
реминисценций ( выстрелов, пьяных криков, блевотины
) не поклонник растленного
ресторанного мира с его необоснованным высокомерием и показным куртуазным шармом,
но почему-то рядом с ней я начинал любить все то, к чему ранее относился с презрением.
ЕЕ присутствие наполняло все это говно каким-то благородным содержанием, каким-то
очаровательным блеском.
Вы уже бывали за рубежом? осведомилась она. Наши руки вдруг
как бы нечаянно соприкоснулись. Я воспринял это как знамение, как боевой конь
воспринимает сигнал тревоги, и попытался задержать ее руку в своей, но она как-то
испуганно свою руку отдернула.
Да! Я был на стажировке в Каире. В прошлом году. гордо и
честно ответил я.
Я гордился тем, что я один из немногих проходил стажировку в Каирском
университете. Каир это то немногое, чем я к тому времени мог гордиться. Он
отчетливо запечатлился в моей памяти устойчивым запахом рейхана, нардами в моей
любимой прокуренной мейхане, в кофейне Аль-Джавхари в районе аль-Гамалия, что в
старом Каире. Шумным праздником ид аль-адха, утренними многоголосыми призывами
муэдзинов, усиленных громкоговорителями с многочисленных минаретов "Аль-
Мульк-ли-л-ллах!", мягкими звуками рубаба и саза и протяжными напевами моего
приятеля мутриба по имени Кадир. Я добросовестно штудировал в национальной
библиотеке произведения Нагиба Махфуза и аль-Хакима, Саид Абдуллах бин Хамид аль-
Идруса, поэтов Дивана и Водопада.
По большому счету, впечатления о пребывании в Каире у меня, честно сказать,
неважные. Потому что первые два месяца я там просто изнывал от тоски и воздержания!
От нищеты и голода! Но я об этом мало кому распространялся. Наоборот, я расписывал
необычайные свои похождения в Каире таким образом, бессовестно их приукрашивая, что
можно было подумать, что я был не в нищем и пуританском Египте, а, по крайней мере, в
изобильной и распутной Америке! .
Самым незабываемым, несмываемым пятном в зловонных запасниках моей
памяти от восьмимесячного проживания в Каире были весьма своеобразные отношения с
одной переводчицей сорока с лишним лет, Светланой Сергеевной из Бешкека. Светлана
Сергеевна, прямо скажем, не была красавицей. Но там, в далеком пуританском
негостеприимном Каире с женщинами было очень плохо (с мужчинами там было хорошо!).
Напряженка была такая, что я через пару месяцев с каким-то незнакомым доселе интересом
посматривал даже на некоторых более-менее привлекательных верблюдиц.
Таким образом, Светлана Сергеевна стала для меня лакомым кусочком.
Однако детдомовская привычка делиться с друзьями не давала мне покоя. И
через некоторое время, как бы в поддержание беседы, я предложил Светлане Сергеевне (в
шутку) заработать известным способом немного денег. Сказано это было, как я уже сказал,
в шутку. Я был, наверное, неважным шутником. Потому что через некоторое время
Светлана Сергеевна напомнила мне сама о моем неосторожном предложении. И уже на
следующий день я устроил ей свидание у себя в комнатке общежития с одним нашим
аспирантом за пятьдесят баксов. Для Египта, где заработки у нас были весьма условны, это
была огромная сумма. Себе я взял двадцать, сославшись на крайнюю нужду. Потом, когда
я поставил это дело на поток, я брал меньше. Откуда у меня вдруг возникла такая деловая
жилка ума не приложу! Капитала я себе не нажил, но, по крайней мере, нужду
никогда в далекой нищей стране не испытывал. Мне бы мой бы коммерческий талант да
направить в нужное русло
Да если бы еще на государственном уровне
Я бы
любую страну вывел бы из кризиса. Но я любил покой
И себя в этом покое!
Мне нужен не только специалист, хорошо владеющий английским и арабским,
но очень умный, тонкий, честный и преданный человек! сказала она.
Это сейчас такая большая редкость. Я наслаждался блеском
моего нового положения. В основном нас, к сожалению, окружают хамы,
предатели и извращенцы!
Водитель после такой моей тирады обернулся и выкатил на меня шары! Чуть
было не врезавшись в бампер впередиидущего "джипа". Рита рассмеялась,
оценив меня как тонкого и остроумного собеседника.
Как вам Каир?
Изумительный город. Там все пропитано духом старины и вонью гнилой
нильской рыбы!
Я и разговаривать стал как-то уж слишком манерно, словно по какому-то
надуманному сценарию, созданному бездарным амбициозным снобом-сценаристом.
Терпеть не могу дешевых претенциозных диалогов, надуманных , надушенных дешевыми
приторно-сладкими духами
О вас очень хорошо отзываются ваши друзья.
Я постараюсь работать так, чтобы оправдать столь лестные характеристики,
Маргарита Владимировна
( Тьфу! Галантный век! Франция! Будуар Людовика
Великолепного!)
Можно просто, Рита
Спасибо, Рита
Я знал, что мои старания и усердие в изучении языков когда-нибудь непременно
увенчаются жизненным успехом и принесут мне материальное благополучие. Чутье
подсказывало мне, что знание языков будет главным в моей жизни. О такой работе можно
было только мечтать! Она заключалась в том, чтобы сопровождать ее в многочисленных
зарубежных поездках в качестве переводчика. Иногда и самому перевозить кое-какие
бумаги в страны Азии, Африки и Ближнего Востока. И еще за это и деньги получать!
Я не мог поверить своему счастью. И правильно, между прочим! Однако почему-
то поверил! Человеку свойственно верить в иллюзии, не замечая страшной
реальности.
О-хо-хошеньки хо-хо
Уже на следующий день я был принят на работу в крупнейшую международную
медицинскую корпорацию " MVC" на должность консультанта-переводчика.
Рита настояла, чтобы я поступил на водительские ускоренные курсы (за счет
компании!) и стал посещать тренажерный зал вместе с Мишей, молчаливым, туповатым,
вечно угрюмым качком-водителем. Впрочем, он меня мало раздражал. Меня вообще
трудно вывести из себя. Это если только пинком под зад! Но это случалось крайне редко.
Обедали мы теперь всегда вместе с Ритой. И вообще, Рита брала меня с собой
повсюду во все присутственные места, хотя острой необходимости в своем присутствии
лично я не ощущал, поскольку применять свои филологические знания мне пока не
приходилось. Вообще, если честно, у меня складывалось впечатление, что я в ближайшем
будущем буду выполнять при ней не только функции переводчика. По крайней мере, такое
впечатление складывалось и у других сотрудников нашей компании. Когда я пригласил к
себе в гости секретаршу Свету (просто так, чисто пообщаться!), она испуганно ответила:
Ты что! Рита меня убьет!
Вообще, я Риту понимаю. Приятно иметь возле себя молодого, умного, сильного
красавца с прекрасными манерами. Во всяком случае, это намного приятнее, чем иметь
рядом старого, тупого, неряшливого, неопрятного, необразованного, уродливого хама.
Да. А как же учеба? Милый ты мой! Идиотизм, свойственный юности, всегда
предпочитает радости жизни сегодня, сейчас, немедленно, забывая о том, что за них
придется расплачиваться завтра, с утра пораньше, и, возможно, очень дорогой и страшной
ценой.
НАЧАЛО
"У вас есть меч Люй Цяня, который
Надо другим передать
Пора в дорогу не следует дольше
Задерживать свой отъезд".
(Ли Паньлун 1514-1570 гг)
Машка лежит в откровенно вызывающей эротической позе на тахте,
обнаженная, взлохмаченная, и с недоумением смотрит на меня. Я облачаюсь в дорогие
одежды. Тончайшая белая рубашка. Натуральный шелк. Пахнет магазином.
Ты куда, Санек? спрашивает она. Мы видимся последнее время
крайне редко. Наше общение занимает у нас от силы полчаса. Как раз ровно столько
необходимо мне, чтобы справить среднюю нужду, облегчить свои чресла. Но за эти дни во
мне произошли крутые внешние и внутренние перемены. Их замечает даже Машка, у
которой напрочь отсутствует способность к анализу. Вопрос у нее зреет постепенно.
Куда куда
В Бандар-Сери-Бегаван! Куда ж
еще! Мне нравится повторять всем, куда я уезжаю. Я готов это повторять без
конца. "Да вот, понимаете, в Бандар-Сери-Бегаван собираюсь
Будь он
неладен!"
Это где? спрашивает Машка. Она с удивлением щупает ткань
моего навороченного нового пиджака из буклированного твида цвета стылого льда
стоимостью 800 долларов, столь же нехарактерной, сколь и дорогой вещи в моем
гардеробе. Это первый неожиданный пиджак в моей жизни. Меня одевала сама Рита. Мы
объездили все самые престижные бутики в городе и полностью экипировали меня для
поездки в соответствии со ее изысканным вкусом. Заметьте за счет фирмы!
Это немаловажно!
Где-где
В Даруссаламе! Маша!
Ну ей теперь-то стало, конечно, все понятно. Бедный ребенок. Разве ему понять
мое торжество? Торжество педофила, уезжающего в далекий Бруней.
Тебя, Санек, в институте ищут. Ко мне приходил твой
этот
Рыжий такой
Хрен с ним, Маша! (Наверняка этот рыжий поимел мою безотказную
похотливую Машку. Только ленивый и мертвый пренебрегает такой возможностью!)
С кем?
Со всеми! Я в Бруней уезжаю!
Тогда меня не удивило то обстоятельство, что мы с Ритой улетаем в Бруней
разными рейсами. Она объяснила это тем, что не успевала подписать какие-то бумаги в
Москве и попросила меня с документами лететь пока без нее и ждать ее в отеле
"Golden Spur" в этом самом Бандар-Сери-Бегаване. Это было бы для меня как
нельзя кстати. Мне хотелось побыть немного одному.
Удивило и озадачило меня другое обстоятельство. Я должен был лететь под
другим именем! Билет на самолет и документы на имя Исы Муштахади, гражданина
Катара, Рита вручила мне за три часа до отлета. Времени на раздумье у меня просто не
было.
Ты можешь, конечно, отказаться! сказала она, пристально глядя
на меня: не поколеблюсь ли я? Но я гарантирую тебе полную безопасность!
Полную! Ты мне веришь?
Я тебе верю как себе! ответил я. Хотя в ту минуту
мне было как-то не очень
Сначала ты летишь в Катар. В Доху. Под своим именем. А оттуда уже летишь в
Бруней как Иса Муштахади. Возвращаешься в обратном порядке! Тебя ждет
очень интересная жизнь! Очень! сказала мне на прощание Рита.
Ты меня будешь благодарить!
Да уж конечно! Очень мне надо связываться с криминалом! Я был напуган,
удручен, потрясен и убит! Словно сомнамбула, ничего не чувствуя, я плюхнулся в этот
стремительный, увлекающий, бурный поток новой жизни
Таможенник с удивлением осматривает мой кейс "Samsunite", не веря,
что такой почтенный , юный господин уезжает всего с одним чемоданчиком. Заметив его
алчный взгляд, остановившийся на моем "Паркере", когда я что-то исправлял в
декларации, я барским жестом вручил авторучку таможеннику. Так, на мой взгляд, должен
был поступить каждый уважающий себя гражданин Катара. Таможенник взял ее как
должное. Я ведь не знал тогда, что таможенникам положено дарить что-нибудь
блестящее
Они же как дети! Я многого тогда еще не знал.
В самолете я большую часть времени добросовестно штудировал малайский
разговорник, вместо того, чтобы беззаботно предаваться праздному пассивному отдыху
или просмотру кино. Малайский язык очень близок к индонезийскому. Там много
заимствований из арабского, английского, санскрита и китайского. Мне как-то, знаете ли,
сразу понравился этот язык, как только я окунулся в его экзотический мир с его странной
аглютинацией и фузиозным типом связи. Мне как-то нравилось ощущать себя таким
способным и умным.
Tua значит "старый". А Tua-Tua значит
"старенький". Jalan значит и "путь", и
"ходить". Так же и Maju означает и "передовой", и
"двигать вперед". Одно слово совмещает семантику двух, а то и трех
грамматических классов. Ну что еще может быть проще?
Я даже перекинулся несколькими любезными фразами на этом замечательном
языке с симпатичной малаечкой-стюардессой. Я ей сказал, что она очень красивая. Она
ответила, что я тоже ничего! Думаю, что в Брунее мои познания помогут мне
избежать вынужденного воздержания.
В Дохе я провел два счастливых пьяных дня с девушкой по имени Шалабия,
которую мне рекомендовал услужливый и проницательный портье отеля "Сиди
Табер", сразу заподозрив во мне человека с недюжинным порочным потенциалом . Я
называл ее просто по-нашему, по-домашнему Шалавою. Она не обижалась.
Еще бы! Я заплатил ей триста риалов, и она была очень довольна
Бруней встретил меня музыкальной экзотикой: мощными трубными сигналами
гонгов и бамбуковыми трелями креток булоха, завываниями серуная и звоном
англуконгов уличных музыкантов. Бандар-Сери-Багаван потряс меня чистотой и своей
непозволительной, ослепляющей роскошью. Впрочем, меня в то время могла потрясти и
Монголия.
Любезно отказавшись от услуг юной красавицы, встретившей меня в холле
"Golden Spur" (я так и не понял, чего она хотела?), куда доставил меня черный
как смоль неразговорчивый таксист, я почувствовал себя сразу высоконравственным и
морально устойчивым мохтасебом, с сильными нравственными принципами и железной
волей. Можете представить, каким мучениям я подверг свою измученную хронической
педофилией душу. Просто, друзья мои, я ждал Риту, своего потрясающего любимого шефа.
Я снял шикарный номер на двоих с обалденной кроватью, где мы , по моим
соображениям, должны были бы предаваться безумным оргиям. Я хотел в первую же нашу
(якобы первую!) ночь потрясти ее своей мужской мощью, своей неистощимой силой,
способной под влиянием любви сделать из конченного педофила чистого, непорочного
геронтофила. Я готовил свой организм к жестокой схватке. Я жрал креветки и омаров,
мидии и маслины в неимоверных количествах! Ах, если бы я знал, какой жестокий облом
готовит мне моя непредсказуемая судьба!
А.Мешков