А.Мешков. "Zopa"

на главную   поиск по сайту   полный список - по разделам   полный список - по алфавиту  

оглавление ©, copyright

ВОЛШЕБНЫЙ МИР ГЕРА

    Я припарковал свой седан на стоянке в двух кварталах от моего любимого ресторана чукотской кухни " Ямал". Ко мне тут же подбежал черномазый мальчишка и стал старательно протирать стекла машины. Я кинул ему шестипенсовик. Мальчишка поймал его ртом и хитро подмигнул. Мы знакомы с ним уже почти два года. Я старый клиент. Едва я только отошел от стоянки, как ко мне подбежала шустрая пышнотелая вульгарная девчонка.
    - Парень! Беспроигрышная лотерея! Беспроигрышная лотерея!
Я больно ущипнул ее за ляжку. Девчушка испуганно ойкнула и проворно отскочила от меня словно газель.
    - Больно? - спросил я ее.
    - Больно. - ответила она, потирая ущипнутую ляжку.
    - Вот так и мне больно за таких, как ты, доведенных до отчаяния, вынужденных вместо того, чтобы заниматься самосовершенствованием, постигать науки и тайны искусства, любоваться картинами мастеров Эпохи Возрождения и слушать волшебную музыку природы, выходит на улицы и мошенничеством и проституцией зарабатывать себе на жизнь и приличную одежду.
    После этой тирады, я все же протянул ей двадцать долларов. Она недоверчиво посмотрела их на свет.
    - Бери, бери! Не бойся! - только обещай, что будешь заниматься самосовершенствованием! Хорошо?
    - Хорошо…- растерянно ответила девушка, во все глаза глядя на странного дядьку, в длинном светло-кремовом пальто от Kenzo ( $ 1250 )
    Ресторан " Ямал". Одно из моих любимых злачных мест, которое по какой-то необъяснимой причине облюбовали городские безработные учителя. ( Мороженная рыба -строганина, салат из ягеля, морошка, оленина. После 12 ночи - танцует шаман. Ужин на двоих - около ста долларов! Шведский стол, шведский стул и шведская семья на ночь. Еще двести долларов!)
    Возле входа - резиновое чучело оленевода с оленем. Гостей встречает записанный на магнитофон рев раненного в тундре бандита гарпуном в жопу. Очень впечатляет. По крайней мере, здешние шаманы утверждают, что благодаря этому крику бандиты обходят этот ресторан стороной.
Я прошел мимо чучела оленевода, легонько, как бы - шутя, двинув его по челюсти кулаком, кивнул приветливо вышибале Койчу, двухметровому мордовороту - нанайцу с узкими глазками, обладателю высшего черного дана по нанайской борьбе, чемпиону мира по перетягиванию удавки. Его я тоже слегка шутя двинул по челюсти кулаком. Таков здесь был обычай, шутя так, легонько двигать друг друга по челюсти. Не больно так, слегка. Койчу плохо понимал по русски, по английски, по французски и т.д. , но хорошо понимал язык ласки и добра. Он заулыбался мне, растроганно заморгал, вот-вот готовый расплакаться от наплыва хороших чувств. Последние годы ему совсем не перепадало ласки и доброты. Зато доставалось порой не слабо по хлебальнику от загулявших посетителей. В просторной зале, освещенной всего лишь несколькими неяркими лампами, направленными на небольшую сцену, царил седой от дыма полумрак. Потолок был талантливо расписан сценками из страшного суда, столь откровенными и устрашающими, что наверняка заставили бы покраснеть и доминиканца и иезуита. Каждый час здесь звонил звонок. Чтобы разгулявшиеся учителя могли наблюдать плавное течение времени. Несколько немолодых, лысоватых парней, с тусклыми опухшими лицами, в бумазейных полосатых пиджаках тусклого невнятного цвета ( фабрика "Большевик" $ 0,2. ГОСТ 234. ) с виду - учителей математики и труда, пили пиво у стойки и подозрительно оглянулись на меня, едва я только вошел, смерив презрительными насмешливыми взглядами. Они явно искали ссоры.
    В дальнем углу зала, скучившись за одним столиком местные шлюшки, выпускницы музыкально-педагогического училища имени великого комузчи Токтогула Сатылганова, всего человек шесть, играли в тресете, время от времени оглашая тишину радостными воплями. Они тоже на минуту прервали игру, изучая меня на предмет дальнейшей раскрутки Ресторан чукотской кухни пользовался незаслуженной дурной славой малопривлекательного места, где можно надраться что говориться - в жопу, и снять классную тетку. Сюда ходят в основном классные руководители, завучи, училки, педагоги, синие чулки, сиреневые подтяжки, красные трусы, старые девы, старые парни, старые мужики. В основном они ходили сюда для того, чтобы послушать пение моего друга - Гера, и заодно найти себе хорошего полового партнера! Но как правило находили - плохого. Хорошие половые партнеры здесь не водились. Хорошие половые партнеры водились в других, в более хороших местах. Они были прикормлены. Вообще-то, здесь наверняка были какие-нибудь партнеры, но только не половые!
    - Половой! - позвал я. И словно по мановению волшебной палочки буквально через минуту после моего горлового крика, подбежал далеко уже не юный, сморщенный как сухофрукт, малый, с половой тряпочкой наперевес на сгибе локтя. В нем я не без труда узнал своего вездесущего слугу Трофима. Но виду не подал, чтобы не обидеть его. Трофим был обидчив и раним , словно дитя малое! Тем более, что вне дома мы предпочитаем не общаться, чтобы не надоесть друг другу. Надо отдать должное этому парню. При всех его пороках, из которых противоестественная страсть к домашним и диким животным я вообще считаю добродетелью, он всегда был неплохим остроумным мистификатором, мастером остроумного и доброго розыгрыша.
    - К вашим услугам! - склонился он в почтительном поклоне, очаровательным движением половой тряпки смахнув пыль и рыбные крошки со столика.
    - Ты вот что, половой. - сказал я. - Принеси-ка мне что-нибудь выпить!
    - Выпить? - переспросил на всякий случай половой. - Это можно!
    Он с достоинством удалился, на ходу стряхивая рыбные крошки тряпкой с других столов. Весь пол был усыпан рыбными крошками. У меня есть жизненный принцип: жить надо так, чтобы каждый день гордиться собой и желать себе такого же друга, как и ты сам. Каждый имеет такого друга - какого он заслуживает! В этом смысле я превзошел даже свой жизненный принцип. Друг у меня такой, до которого мне еще очень далеко! Гер был невероятно талантливым человеком. Он был прекрасным виртуозным блюзовым музыкантом, талантливым композитором, певцом, поэтом. Играл практически на всех инструментах. Прекрасно владел вокалом. Говорят, он учился у Лучано Паваротти. Не знаю. Он очень скромен, мой друг Гер. На мои вопросы лишь загадочно улыбается. Но фотографию, на которой он стоит в Пизе в обнимку с великим тенором всех времен и народов, я у него в альбоме видел!
    Многие прочили ему лавры русского Пако де Люсия. Гер замечательно играет фламенко. Замечательно! Это не только мое мнение! Однажды он играл на вечеринке в Мадриде вместе с великим Армиком. Я был на этой вечеринке! Ca, s, est quelque chose!!!!
    - Je vous demend pardon! - вернул меня к действительности половой, откуда-то из-за уха. - Я совсем забыл спросить, что вы предпочитаете из напитков в это время суток.
    - А сейчас что?
    Половой достал из кармана жилетки массивные серебряные часы "Буре" 1890 года с Российским двуглавым орлом на серебряной крышке, на толстой желтой цепи ( мои, кстати! Антикваритат. $ 1500) и взглянув на них ответил.
    - Полдень, сэр!
    - Пожалуй, немного ликера. И кофе - отдельно.
    - "Godiva Liqueur"! Сa vous plaireit?
    - Oui! D, accord!
    - Внял! - сказал половой и снова скрылся.
    А я закурил сигару Tiparilo Sweet ( $ 20 за пачку.) и снова предался своим размышлениям. Эх! Жизнь наша бекова - нас дерут а нам некого! Наверняка Гер мог бы стать великим вокалистом, если бы не его неистребимая страсть к розыскной работе. Эта страсть сгубила многих талантливых людей. В частности - меня. Да и Сели тоже, если разобраться, тоже сгубила страсть, неистребимая страсть к розыскной работе. Ведь сейчас он мог бы спокойно заниматься своими рыбками. Если бы не она. Человечество могло бы наслаждаться искусством многочисленных музыкантов, картинами тысяч неизвестных художников, великими литературными произведениями , так и ненаписанные вследствии вечной занятости талантливых людей, посвятивших свою жизнь поиску преступников и раскрытию преступлений.
    - Ваш ликер и кофе! - торжественно объявил половой, поставив предо мной высокую рюмочку с янтарным напитком и дымящуюся маленькую чашечку великолепного ароматного бразильского кофе " Pele" по - чукотски. Если бы вы знали, как умеют здесь готовить кофе! Это не кофе - это музыка! Это "Море" Клода Дебюсси! Это девятая симфония Людвига ван Бетховена на слова Шиллера! Оп. 125 ( 1824г) Вот, что такое бразильский кофе по-чукотски!
    Однако! Как грустно и скверно, наверно, видеть так много одиноких стареющих людей! В этом ресторане собирались именно такие люди. Я вижу одиноко сидящих за отдельными столиками не утративших еще былой привлекательности стареющих женщин, одиноких, потерявших веру в свою неотразимость. Женщина, утратившая ощущение своей неотразимости - обречена на одиночество! Все люди подвластны старости, болезням и смерти. Бодхисатву, сына великого царя Суддходаны, будущего Будду эта мысль побудила оставить отчий дом и облачиться в желтые одежды аскета. Меня же, сына убийцы и певицы, эта мысль заставила одеться в вызывающие одежды распутника и волокиты. Иногда и мне тоже хочется быть заточенным во своем дворце, как Сиддхартха, где кроме Трофима ничего не напоминает мне о бренности бытия. После своих редких выходов в народ, меня настигает великая печаль. Я вижу трясущихся в лихорадке, больных людей, озлобленных своим несовершенством и нищетой, голодом и болезнями. И никто не может заречься от ненависти, от болезней и нищеты, не говоря уж о смерти.
    Я гляжу на них и вижу, что они прекрасны, ( были когда-то!) но им об этом просто никто не говорит! Они чудесно одеваются, следят за собой. Они начитаны и умны. Они аккуратны и хозяйственны. Они нежны и заботливы. А какие мастерицы в постели! Они честны и порядочны. Они ничего у вас не украдут, пока вы будете принимать душ! Не волнуйтесь! Самое большая мерзость, на которую они способны - это пролистать вашу записную или чековую книжку. Он небогаты и неприхотливы! Почему же - одиноки? Почему все эти качества остаются невостребованными? Почему? Потому. Потому, что в молодости вы страдали завышенной самооценкой, потому. Что вы не успели воспользоваться своим чарами в юности, откалывая радость плотской жизни на потом. Потому. Что вы надеялись встретить необычного, богатого, умного, сильного, красивого, любящего, непьющего, нежного….Что глупым мужикам нужны порочные молодые, глупые, безнравственные, грубые, неотесанные, вульгарные девки! Почему порок так притягателен? Увы! Это необъяснимо! Это один из необъяснимых и непостижимых парадоксов человеческого мышления. Они стараются показаться веселыми и непринужденными. Они охотно идут на знакомство. Они устали мечтать. Они устали от затянувшейся мучительной связи с бесстыдной мастурбацией. Им хочется любить! Им хочется метаться в страстных объятиях сильного неистового любовника. Но вокруг одни лишь усталые потухшие , полузадушенные своими комплексами и пороками, поникшие вялые цветы, с каким-то неуклюжим и пугающим похотливым мерцанием огонька в тусклых глазах.
    А мужчины! Кто сказал. Что мужчины не страдают от одиночества? Кто сказал, что одиночество можно утопить в вине? Запомните : Одиночество - не тонет! Вот они сидят, лысеющие, стареющие герои, одиночки. Сумевшие убежать от семейного быта, от пеленок и распашонок, от семейных скандалов. Кому вы теперь нужны? Мужики? Кому, кроме ваших состарившихся, уставших от вас смешными от жалких приторных проявлений своей любви, мамочек, вырастивших вас страшными эгоистами и избалованными дуриками, так и оставшимися на всю жизнь беспомощными мальчиками. Почему вы не соединитесь сейчас? Что вам мешает? Да то же, что и раньше! Ваш эгоизм. Вы не привыкли заботиться о ближнем. А жить рядом с другим человеком это значит в чем-то отказать себе. Отказать себе в одиночестве! Да и кому вы нужны сейчас? Мужики? Вы после каждого бокала пива спешите в туалет! Вас объединяет постоянная малая нужда. Я смеюсь над вами, стареющие леди энд джентльмены! Вы стараетесь казаться молодыми изо всех сил! Надеваете на себя нелепые молодежные тряпки! Делаете модные молодежные стрижки. Но взгляните на себя ранним утром, с похмелья! Что вы можете прочитать в своих глазах! Ужас! Да,да!"! Ужас! От своего вида! Как бы кто-нибудь вас не застал в таком виде! Потому что в их глазах вы прочтете словно окончательный смертный приговор: Старик! Когда человек начинает считать себя стариком или старухой - он им тут же становится. Я из последних сил стараюсь отогнать от себя этот приговор. Я проживаю уже третью или четвертую молодость. И знаю, что впереди есть еще штук пять или шеть молодостей. Главное не отдавать свое тело во власть старости. Дряхлеющий человек - жалкое зрелище!
    Вот мне порой говорят, что я имею некоторую странную склонность к плотским утехам с несовершеннолетними девочками. (Меня даже пару раз пытались привлечь к уголовной ответственности, но благодаря усилиям Сели, дела всякий раз прекращали за недостаточностью улик.) Отчего это так? Да оттого, что я в душе юн! Мне самому в душе лет пятнадцать- шестнадцать! Ну как, скажите мне на милость, я могу совокупляться с женщинами старше себя? ( Всякая женщина, старше шестнадцати - мне в матери годится!)

***

    Девочки-школьницы всегда влюбляются в своих учителей. Я имел счастье в этом убедиться, когда работал воспитателем в пионерском лагере труда и отдыха. Прямо скажем, моя кандидатура для роли инженера неокрепших пионерских душ была более чем неподходяща. Трудно было бы найти более неподходящую кандидатуру. Со мной в этом плане мог бы соперничать только какой-нибудь Чикатило. Меня как раз только что поперли из прокуратуры лишь только за то, что я склонил к соитию несовершеннолетнюю обвиняемую. Ну что значит - склонил? Мы в общем - полюбили друг друга. Так получилось. Прямо во время допроса. Полюбили страстно и нежно. Я стал вызывать ее на допросы все чаще и чаще. А потом и вовсе перестал отсылать ее в камеру и в интересах следствия поселил ее прямо у себя в пыточной. Принес из дома матрац, одеяло, подушки, и стал с ней жить, как муж с женой. Месяц, другой живем, третий. А тут какая-то сволочь жене моей настучала. У нас в прокуратуре сволочь на сволочи сидит и сволочью погоняет. И так до самого верха.
    Вообще, как справедливо замечено нашими историками, в мире нет существа похотливее прокурора. Все прокуроры любят девочек, даже - генеральные. И я теперь понимаю - почему так. Потому что работа изматывает! После допросов, изнурительных, изматывающих, после жестоких пыток, стонов обвиняемых, истерических криков о пощаде подозреваемых, хочется нежности, обыкновенной женской ласки, миньета - на худой конец!
    Долгое время не мог найти работу, до тех пор пока мой друг, Сели, не предложил мне пойти повоспитывать ребятишек в пионерский лагерь труда и отдыха. У него какой-то приятель, скрывался от правосудия в пионерском лагере. Под видом директора. Я никогда в жизни не воспитывал ни одного ребенка и о воспитании имел весьма своеобразное представление. Тем не менее роль воспитателя меня определенно устраивала. Всю жизнь воспитывали только меня. А тут такая возможность повоспитывать ребятню. Во мне вдруг проснулось острое желание воспитывать, воспитывать и воспитывать. Доселе оно как-то дремало и не давало мне о себе знать. Я даже почувствовал в себе некий педагогический талант. У меня сразу и концепция воспитания определилась.
    В лагерь меня взяли безо всяких проверок и почти без документов. Я только предъявил свой паспорт и меня записали воспитателем старшего отряда, как в партию. Директор лагеря, небритый, усатый мужчина, с обезображенным глубоким шрамом лицом, взглянул на меня и не нашел в моем лице явных следов порока. Я ничем не выдал этих качеств. Наоборот, в тот момент мое лицо излучало целомудрие, покорность, смирение, благодать, умиротворение, доброту, приветливость, любовь и святость. Над головой мерцало слабое свечение. С меня впору было писать икону.
    Записав меня в свою красную книгу рекордов Гиннеса, директор истово перекрестился мне вослед. Первый день я занимался тем, что принимал прибывающих пионеров и, заметьте, пионерок. Пионеры, ладно, шут с ними, все на одно лицо, зато пионерки мне сразу понравились. Ладные, стройные, попастые, ногастые, сисястые, ротастые, носастые: одна другой краше. И все смотрели на меня с нескрываемой похотью. Вполне возможно я глубоко заблуждался, но время показало, что не очень. Далеко не все воспылали страстью ко мне. Несколько девчонок не воспылали. Ну да и бог с ними. Не всем же такое счастье. Да и я отдавал себе отчет, что я далеко не Апполон Бельведерский и не Адонис, да и старше их на добрых пятнадцать лет, что является впрочем весьма сомнительным препятствием для создания крепких прочных интимных отношений. Признаюсь, я вовсе не ставил целью склонить к интимной близости весь пионерский отряд. Я знал, что это чревато. Я был скромнее в своих мечтах…
    Я присматривался к воспитательницам и пионерским вожатым, студенткам педагогического института. Дальше студенток мои мечты не распространялись. Правда, они здорово уступали своим пионеркам в красоте, лучезарности, соблазнительности и обаянии. Куда им старым 20-летним вешалкам с их старческими рылами в калашный пионерский ряд!
    Мальчики в нашем отряде были инфальтильные и вместо того, чтобы с первого же дня кадрить своих телок, они, несмотря на то, что я при обыске изъял у них всю водку (14 бутылок!) нажрались все, как один, как свиньи где-то в лесу. Я еле их выловил и запер в общей палате. Молодежь! Они всегда думают, что это успеется! Что завтра будет лучше, чем вчера! Нет! Не будет! Завтра будет такое же как и вчера, если его не сделать сегодня! (Глубоко же я копнул!). Да и вообще - завтра может не наступить! И останется только вчера!
    В спальном корпусе у меня была своя маленькая келья, в которой самой важной достопримечательностью безусловна была электрическая розетка. Одна на весь корпус! В других детских палатках розетка была не предусмотрена из опасений, что несмышленные пионеры непременно будут совать туда свои незрелые пальцы. Да и зачем пионеру розетка, ведь у него не должно быть электробритв и кипятильников! Это было в какой-то степени логично. Тем не менее розетка была необходима пионеркам для того, чтобы осуществлять прически при помощи электрощипцов, перед тем как предаться танцам на танцплощадке шумными пионерскими вечерами. Девочки наполняли мою комнату шумом, смехом звонким, песнопениями, шутками, танцами и тонким девичьим запахом предчувствия первой пионерской интимной близости. Они открыто заигрывали со мной, строили глазки, ножки, грудки, попки. Ужас какой-то! В какой-то момент я даже хотел, как святой Антоний, отсечь себе уды, или как отец Сергий хотя бы пальчик. Но так и не отсек, несмотря на сильное искушение. Я возлежал раскинув члены, на своей солдатской казенной кроватке и как бы углублялся в книгу и видел фигу, а вернее загорелые бесстыдные упругие ляжки пионерок. Какая уж тут книга, какая уж тут фига, если эти ляжки норовили меня коснуться, больно задеть за живое… Они бессовестно садились рядом со мной на кровать, терлись об меня.
    - А давайте я вам массаж сделаю! - предложила шустрая такая девочка с претенциозным именем Жанна, дочь водителя дальнобойщика, когда причесанные девки убежали шумною толпой на танцплощадку.
    - Ну что ж! - снисходительно разрешил я. - Давай! Массаж я люблю!
    Девочка старательно делала мне массаж, который все больше и больше напоминал нежные ласки возлюбленной. Она шумно дышала (от усилий!) и никуда не спешила. Нужны ей были какие-то танцы-шманцы! Куда как интереснее было делать массаж этому красавцу (ой-ой-ой!) облаченному какой-то скрытой властью и таинственностью.
    - У вас тут прыщик! Выдавить?
    - Дави! Жанна! Не жалей!
    Жанна стала делать массаж мне каждый день по несколько раз на день! Это стало хорошей традицией, неотъемлемым ритуалом пионерской жизни. Во время тихого часа, когда я под угрозой наказания трудовой терапии и отлучения от речки запрещал всяческие перемещения по корпусу, она оставалась у меня и с нетерпением ждала минуты, когда я раздевшись до трусов позволю ей прикоснуться к своему телу. Однажды нас застукала старшая воспитательница-наставница, мать-настоятельница. Она вошла без стука и оторопела.
    - Слава… Я прошу прощения… Ты не мог бы завтра съездить в город?
    Еще раз извинившись, она вышла огорченная. Ведь это она должна быть на месте Жанны! Мне пришлось объяснить этой старой деве, что у меня застарелые раны, радикулит, люмбаго, отложение солей, свинка, чушка, геморрой и врачи прописали мне строгий режим и ежедневный массаж! Ее это нисколько не успокоило, и она строго предупредила меня об уголовной ответственности за массаж и другие действия с несовершеннолетними.
    Однажды Жанна зашла в своем стремлении улучшить качество массажа дальше обычного, когда массировала мне живот и грудную клетку. Рука ее нечаянно (?) коснулась причинного места, которое тут же подтвердило свою причинность резким рывком. Однако, отважная пионерка не растерялась, не устрашилась этого и отвела руку не слишком поспешно.
    Этого оказалось достаточно, чтобы я быстро среагировал и легко подтолкнул ее руку обратно на место. Девочка правильно восприняла мой сигнал и впилась в мои губы, тяжело задышав и даже чуть-чуть захрипев, чего я просто таки не ожидал! Мы словно бы освободились от крепких пут, бросились в объятия друг друга. Я поспешно сорвал с нее пестренький легкий халатик и бережно уложил рядом с собой. Жанна, закрыв глаза крепко сжимала, словно гранату, мой свосем очумевший яшмовый стержень, готовый сию же минуту взорваться предательскими взрывами. Ей достаточно было сделать несколько легких движений, как произошла серия выстрелов, обдав ее ручку жизнетворной жидкостью. Я облегченно вздохнул. В конце концов я не преступил черту закона!
    Остаток дня я был угрюм, недоступен, задумчив, хмур, мрачен и жесток. Я заставил пацанов мыть с мылом полы в корпусе, лишь за то, что они курили в спальном помещении. А сам ушел купаться на речку. После отбоя я не стал запирать по обыкновению двери в своем кубрике (у моих парней была скверная привычка мазать морды зубной пастой спящим людям!).
    Я лежал в темноте, поглаживая свои уды, и мысленно передавал импульс Жанне: "Жанна! Ко мне! Быстро!" Импульс был настолько мощным, что через час она приползла (в прямом смысле этого слова) ползком по длинному коридору, мимо спальни старшей воспитательницы. В одной ночнушке тонкой, пахнущей ее детским телом, запрыгнула ко мне под одеяло: "Ты не спишь?" - она жарко поцеловала меня в губы. "Вот как? Мы уже на ты?" - подумал я уже как настоящий воспитатель.
    Я задрал ее рубашку, ощутил под ладонями горячую нежную кожу, мягкие волосики, трепетные лепестки губ… "Только, Слав… Я еще девочка", -прошептала она скороговоркой, так что я сразу не понял. "Что?". "Я еще девочка… Осторожно, ладно?" Я проявил небывалую осторожность, целовал ее горячую и влажную, оттягивая момент близости насколько мог. Я действовал как сапер, столкнувшийся с неизвестной моделью мины, словно от любого неверного моего движения зависело судьба моя и моих однополчан. Я не стал в эту ночь портить девку, опасаясь последствий психологического и юридического характера, хотя Жанна жутко стонала от нетерпения и желания. Я только немножно, чуть-чуть. Мне было и так хорошо. Главное действо произошло только на следующий день в лесу прифронтовом, куда мы отправились с ней по ягоды. Счастья ее не было конца. Более счастливой девочки я никогда не видел ни раньше ни впоследствии. Она прыгала как зайка, пела, обнимала меня, плакала, болтала без умолку, несла какую-то чушь, пургу, белиберду… Впечатление было такое, что девственность ее сильно тяготила, словно горб, словно болезненный нарост. Я выступил в роли народного целителя, избавившего прекрасную принцессу-лягушку от ее позорного недуга, избавил ее от лягушачьей шкуры, расколдовал, изгнал беса. И мне тоже было легко и свободно. Я сделал человека счастливым и свободным! Глядя на осчастливленную девушку, я радовался вместе с ней и прыгал словно молодой козел на выгуле, выпущенный по весне на лужок после суровой зимы, проведенной в вонючем стойле. Ах, как мы бесились и гарцевали, как два молодых жеребенка, чистокровных и вольных. Мы играли в прятки, я катал ее по лесу на своих тщедушных плечах, забыв о долге воспитателя и наставника. А в это время во вверенном мне пионерском отряде царили анархия и разврат. Пионеры прелюбодействовали, пьянствовали и чревоугодничали, пользуясь попустительством с моей стороны, весьма довольные таким положением дел. И было всем хорошо… до следующего утра, когда в пионерский отряд нагрянула с проверкой моего аморального облика моя суровая, почуявшая неладное, ревнивая, равзратная, жестокая педантичная старуха-жена. Ой что тут началось!
    - Ну и кого мы ебем? - спросила она, с присущей ей грубой партийной прямотой, как инквизитор, пристально глядя на мою довольную, загорелую, лоснящуюся, ухмыляющуюся от удовольствия, сладкую рожу. Я не мог в то время скрыть своего торжества.
    - Дорогая! Бог с тобой! Они же дети!
    - Дети? - она проводила взглядом грудастую деваху с жирными ляжками проплывшую мимо, специально вульгарно вихляя бедрами, как на панели.
    - Дети, дети… - успокоил я ее.
    - Хочешь угадаю? - спросила она.
    - Да полноте!
    - Эта?
    К чести Юлии, она безошибочно вычислила Жанну. Во взгляде Жанны было столько боли и обиды, отчаяния и безысходности, что только даун мог ошибиться. Она стояла одиноко под вязами и не отрываясь смотрела на меня.
    - Пойди успокой, ребенка, скотина! Я сейчас уезжаю!
    - В конце концов, дорогая, это уже не смешно! Ей тринадцать лет!
    - Вроде это тебя когда-то останавливало… Хочешь я с ней поговорю по душам?..
    - Пожалуй тебе в самом деле лучше уехать…
На том и порешили.
    - Не надо меня провожать! Я тебя больше видеть не хочу, гадина - сказала Юлия гордо и независимо, обдав меня презрительным взглядом, метнув пару молний в Жанну, и летящей походкой удалилась прочь, взметая пыль столбом.
    В этот же день, который по счастливому стечению обстоятельств оказался еще и родительским, приехали и родители Жанны. Симпатичная мама и огромный, квадратный дальнобойщик. Дальнобойщик подозрительно оглядел меня и спросил.
    - Ну как тут наша Жанна? Не балуется?
    - Нет! - горячо и искренне ответил я. - Очень дисциплинированная и послушная девочка! Я ее всегда ставлю в пример другим девочкам!
От последней фразы Жанна прыснула в кулачок.

***

    Мои сладкие воспоминания прерываются изумительным зрелищем. На сцене появляется ослепительный Гер с гитарой. Он не спеша подключает гитару в усилитель. Садится на высокий крутящийся стульчик. Он одет в белоснежную рубашку из тончайшего китайского шелка и шикарный сценический костюм цвета кофе со взбитыми сливками ( embroidered cotton vest by Romeo Gigly. $700 .) За ним выходит его клавишник - Лин. Длинноволосый малый. Индеец из Малоярославца. В рваных джинсах Wrangler и в грязной серой майке. Босиком. Гер настраивает гитару и рассеянно осматривает зал. Увидев меня, он приветливо улыбается и машет мне рукой. Показывает мне денежными знаками, что сейчас подойдет. Он разминаясь играет кусочек чудесного соло от Риччи Блэкмора из композиции "Child in time" из альбома " Deep purple in rock". Это, чтобы сделать мне приятно. Ну и заодно - чтобы показать собравшимся свой высокий класс! Лин дает "Ми". Они о чем-то тихо переговариваются и вот наконец звучит великолепная Summer Contry Sohg Эла Ди Меолы. Ах! Знал бы старина Эл, как чудесно исполняет его произведения мой друг Гер! А как бы они могли здорово играть вдвоем! Ведь играл же Ди Меола с Пако де Люсия! Я не думаю, что Гер играет хуже! Не думаю! Я уверен, что если бы не работа следователя, Гер непременно играл бы с Ди Меолой и с Пако!! Ведь играл же Гер с Марком Джонсоном, с Армиком! Тогда, летом, в Мадриде ему аплодировали и Сантана и Сатриани, Тейтельбойм и Исраэл бен Азария!
    Ко мне подсела вульгарно накрашенная девица - Salaud . ( $ 10 за ночь) На вид - учительница русского и литературы. Светлые волнистые волосы свободным водопадом падают на плечи. Голубой вязанный джемпер Bradley's of London. Где-то долларов пятьдесят - шестьдесят. Короткий черный жакет . Голубой вязанный джемпер Bradley's of London. Где-то долларов пятьдесят - шестьдесят. А.. Ну да… Я уже это говорил… Крепкий ликер! Короткий черный жакет с большими белыми пуговицами, Stockman, пятьсот долларов, не больше. Короткая юбочка Gabanna. Coty. Двести шестьдесят пять долларов. Черные туфли на высоком каблуке Crocus Inter. Не знаю сколько такие стоят. Не знаю! Не дорого!
    - Bonjour! Tien! J, ei quelque chose isi! - сказала она криво ухмыляясь, чуть расставив ноги, таким образом, чтобы я увидел черную норку между ног, слегка прикрытую юбочкой Gabanna Coty. - Tou ca est a toi! Ca vous plairait?
    - Pur moi? - удивился я. Ну и жизнь! Мне это нравится! Совсем оборзели учительницы французского! Совсем совесть педагогическую потеряли! Вот до чего их довела современная порочная система образования!
    - Merci, Madame! Je suis tre nerveuse ce soir! - вежливо ответил я, стараясь говорить спокойно. Я знал, что в этом ресторане с учителями лучше не грубить , а вести себя учтиво. Не то - можно запросто схлопотать по роже! Учителя никогда не давали в обиду своих. Они пристально наблюдали за всем происходящим в ресторане и всегда были готовы к бесчинствам. Учителя имели обыкновение проводить здесь свои традиционные голодовки и забастовки, турниры, педсоветы и прочие тусовки. Чужаков они не любили. И поэтому частенько били. Чужаки же в свою очередь недолюбливали учителей, и поэтому не совали свои поганые носы в эту чертову дыру. В это время у меня в пиджаке зазвонил сотовый. ( Eriksson $ 400) Я извинился перед девушкой и , слегка отвернувшись, прикрыв трубку рукой сказал:
    - Алло!
    - Алло! - я узнал в трубке голос ленивый голосок Стеллы. Я совершенно забыл! Какой позор! Какой климакс! Сегодня же был ее день!
    - Как ты меня нашла? ( Ах! Да! Это ж по сотовому!)
    - А ты - у Гера?
    - Как ты догадалась?
    - А я слышу музыку! Дорогой! Ты не забыл? Сегодня мы играем в фашистские застенки! Я специально купила полосатые трусики, как у заключенных! - тоненьким голоском капризной девочки томно сказала она. Честно говоря, в последнее время я старался под благовидными предлогами, коих у меня было всегда в достатке, пропускать дни свиданий со Стеллой, поскольку мои разум и сердце принадлежали другой, недоступной и желанной. Я же не животное какое-нибудь, чтобы так вот сразу, без разбора, без сердца, поддаваться инстинкту. Тем более, что инстинкт меня уже не очень сильно тревожил… Я делал это скорее для поддержания формы, что-то вроде тренажера… А вот сердце меня тревожило!
    - Aber nein!!! Ich bin besoffen!!! Der Teufel soll das buserieren! Lecken Sie mir Arech!* - ответил я резким тоном и закрыл трубку. Стеллу я избаловал в свое время изощренными сексуальными играми. Она настолько втянулась в это дело, что уже не представляла себе секс без сюжетно- ролевых игр. Каждый раз она заставляет меня придумывать какие-нибудь сюжеты. То я хирург в полевом госпитале, а она- раненная беженка из Косово, то она заложница, а я свирепый арабский террорист… Сегодня, как раз , я должен был блестяще исполнять роль фашистского изверга, начальника концентрационного лагеря, военного преступника, безжалостного садиста, палача и фанатика, изощренного педанта, эстета и гурмана - оберштурмбанфюрера СС - Пауля Зигфрида Штраузе. Мой резкий тон - и мой грубый отказ - были как раз частью этой игры! Частью моего образа! Я же был фашист! Садюга! Пусть помучается! Ха-ха-ха-ха!
    - Das ist aber eine Hure! Sie will nicht mit mir schlafen!** - пояснил я сидящей со мной девушке, выпучившей на меня небрежно накрашенные глаза. Я ужу был в роли. Я был Паулем Зигфридом Штраузе.
    Наконец ко мне за столик подсел Гер.
    - Иди, погуляй! Зайчик! - легонько шлепнул он по попке засидевшуюся училку. Училка надув губки ушла к своим товаркам, встретившим ее гулким хохотом. В темноте сверкнуло стекло моего монокля и тут же погасло. Я вкратце рассказал Геру о вчерашнем госте.
    - Ты что-нибудь понимаешь? - спросил меня Гер, прикладываясь к моей рюмке. По его изнуренному виду, по кругам под глазами, было видно, что он не спал всю ночь, пытаясь найти разгадку. Я в деталях рассказал ему о своих вчерашних приключениях, особенно усердствуя в метафоричности своего повествования, беззастенчиво привирая и приукрашивая смакуя описание процесса феллацио.
        ( сноски)      *- А вот и нет! Я - пьян! ( Грязное немецкое ругательство) Поцелуй меня в жопу! ( нем.)
                            ** - Вот ведь шлюха! Не хочет спать со мной! ( нем.)
    - Эй! - крикнул Гер половому. - Принеси-ка, братец, мне этого же, но бутылку! Знаешь, Рэй, ( я возьму сигару? Спасибо! У-у-у-й! Какой аромат!) по моему в этом что-то есть! Я всю ночь продежурил у постели несчастной женщины, той, с искусственной жопой. Мне удалось кое-что узнать у нее. Ее зовут Арманда Зихуль. Двадцать семь лет. Незамужем. Гражданка ЮАР. Ты, кстати, когда улетаешь в Канны?
    Половой Трофим, с иронической улыбкой на толстых чувственных губах, принес ему на подносе пузатую полукруглую бутылочку ликера Codiva ( $ 125. alk 17% 750 ml ) Осторожно поставил на стол. Открыл. Налил в высокую изящную рюмочку. Гер был сластена. Он мог пить ликер в больших количествах. И ничего у него не слипалось.
    - Завтра! - ответил я, несколько обескураженный его осведомленностью. Два года работы в службе внешней разведки не прошли для него даром.
    - Спасибо Сопл! Спасибо, любезный! - поблагодарил Гер Трофима, сделав небольшой глоток из рюмочки. Трофим с умилением глядел ему в рот. В ресторане он подрабатывал по вечерам, убегая от скуки и безделья, когда в доме делать было нечего. Здесь его называли просто - Сопл. Ему так нравилось…
    - Ступай! - сказал я ему, зная его привычку подслушивать наши разговоры. Трофим обиженно засопел, побагровел и ушел к площадным развратным учительшам за дальний столик.
    - Как я тебе завидую! - с грустью вздохнул Гер, - Завтра ты будешь в другом мире! В мире, где торжествует красота и гармония, добро и любовь! Ты везешь коллекцию?
    - Нет. Я еду в качестве гостя! - насколько можно скромнее ответил я. Скромно не получилось. Рожа моя в этот момент просто сияла от самодовольства. Ничего с ней поделать я не мог. Гер не мог не заметить моего торжества.
    - Поздравляю! - сказал он с чувством и пожал мне крепко руку. - Это свидетельствует о высокой мировой оценке твоего творчества.
    - Спасибо! - ответил я, весьма польщенный словами скупого на похвалы Гера.
    - Она уверена, что ей до сих пор делают операцию по трансплантации жопы. - безо всякого перехода продолжал Гер. - У нее в истории болезни записана гипертрофия зада! Он всего лишь хотела, чтобы ей пересадили нормальную жопу! Отто Фарнер предложил ей лечиться не в клинике, а в его лаборатории! Он якобы, как он ей объяснил, не хотел раньше времени афишировать успех операции. В Претории он, оказывается, дал объявление в газете о том, что делает такие операции. Из более чем сорока потенциальных претендентов на уникальную операцию он отобрал только ее! И вот почему! Арманда Зихуль - одинока! Понимаешь? О ней никто не будет беспокоиться! Они в лаборатории профессора Фарнера отделили жопу Арманды, подключили ей автономную систему жизнеобеспечения и стали производить опыты! Кстати! Ты знаешь, что подобные опыты уже производились нацистами в лагерях смерти?
    - Да ты что?
    - Да. Я это выяснил! Я вчера сидел в архиве. Всю ночь! Но я выяснил! В секретных лабораториях Рейха вились комплексные исследования жопы, как автономной замкнутой мыслительной системы! Исследования велись под руководством профессора Гюнтера Нихтмахена. Они изучали изменение физиологического состояния жопы под влиянием внешних раздражителей. Оказывается, у жопы существует скрытый механизм, позволяющий ей ориентироваться в окружающей среде, некий дополнительный орган чувств, позволяющей ей формировать адекватность реакций при отражении объективных свойств среды! - Так значит… - страшная догадка мелькнула в моем мозгу.
    - Не обольщайся! Фашисты не оставили почти никаких материалов по жопе. Все сожгли! Все эти крохи, которые мне удалось все же достать, составлены по материалам Нюрнбергского процесса. Хотя не исключено, что они, эти материалы, гипотетически где-то и есть! По характеру аппаратуры в лаборатории Мангуста-Фарнера можно судить и о характере опытов! В первую очередь они хотели знать - обладает ли жопа автономным мышлением? Автономной нервной системой? Они исследовали характер биогенных и абиогенных раздражителей жопы. Изучали реакцию жопы на физический, химические, психологические и энергетические раздражители! Они кажется нашли раздражители генетически не соотнесенные с человеческим анализатором. Ты понимаешь?
    - Не совсем. - признался я.
    - Господи! Да это же просто! - воскликнул Гер громко. На него оглянулись сидящие у стойки бара угрюмые бунтари - педагоги. - Понимаешь… Вот к примеру, сетчатка обуславливает возникновение зрительных ощущений как при воздействии светом, так и при механических и электрических воздействиях на глаз! Так? - Наверное!
    - Ну так вот, жопа же реагирует на неизвестные нам раздражители!
    - Да ну нах?
    - Точно к таким выводам пришел в 1944 году и профессор Гюнтер Нихтмахен из Наумбурга! То есть, я полагаю, что этим парням знакомы некоторые материалы исследований немецких ученых!
    - Отто Фарнер - немец!- сказал я задумчиво.
    - Вот именно! Немец!
    - Но Гер… Я тебе говорил о предупреждении Актуала Мангуста! А вдруг жопа действительно опасна для нас?
    Гер посмотрел на меня своими чистыми, детскими глазами и сказал тихо, но настойчиво. - Я боюсь тебе показаться излишне эмоциональным и, но ты ведь отлично понимаешь, что если Отто Фарнер действительно владел тайной жопы, и, наверняка, кто-то кроме него, может ее использовать против человечества! Мы должны открыть людям эту тайну! Должны! Понимаешь, Рэй! Быть может это хоть как-то поможет нам предотвратить грядущую катастрофу? - Но ведь мы можем погибнуть! Ты даже не представляешь себе той опасности, что нас подстерегает! Ты не знаешь жоп! Меня вчера одна из них чуть не задушила!
    - Жопы бояться - в лес не ходить! - Остроумно заметил Гер. - За такое дело, Рэй, и погибнуть не страшно! Честное слово! У меня никогда не было такого дела, за которое было бы не страшно погибнуть! - сказал Гер и глаза его предательски заблестели. Я с чувством пожал ему руку.
    - Один за всех? - спросил он, дрожащим от волнения голосом.
    - И все - за одного! - ответил я тоже дрожащим голосом. Мы мысленно обратились в своих мыслях к тому, третьему, нашему другу и судье, кто нас наверняка в эту минуту слышал. К нашему другу - Сели. Он погиб два года назад в перестрелке с бандитами при задержании одного пахана. Сели был с нами всегда - когда нам необходимо было принимать трудное решение.

< дальше >     < на ZOPA оглавление>

А.Мешков


© copyright. Использование авторских произведений Александра Мешкова, размещенных на сайте в коммерческих целях, равно как и публикация их полностью или частями в СМИ, электронных изданиях и частных сайтах без письменного согласия автора противоречит Законодательству РФ.