Екарный кондуктор

    Едва я только вошел в переполненный вагон конки, как тут же по головам пассажров, колышушихся словно колосья во поле, понял, что ко мне кто-то усиленно пробирается, мощно раздвигая своим корпусом тела пассажиров, словно ледокол "Ленин" торосы и айсберги. Чутье не подвело меня. По запаху я узнал приближение кондуктора. Почуял, можно сказать, носом. Все кондуктора почему-то предпочитали духи "poison". И я не ошибся, когда неожиданно возле уха услышал бодрый веселый голос, принадлежавший, несомненно, мужчине:
   – Попрошу за проезд!
    Обернувшись, я увидел перед собой невысокого мужчину, плотного телосложения, гладковыбритого, с аккуратными пейсами, в кожанном берете и в модном жаккардовом сюртуке. Что-то неуловимое в его облике выдавало в нем человека с богатым духовным миром, человека не от мира сего, не от мира того, человека мужественного и сильного.
    Я с готовностью нарочно полез в карман, хотя наверняка знал, что денег там не обнаружу. Их простто там не могло быть, поскольку я, как и все сотрудники нашего ведомства много лет уже не получаю зарплату. Мужчина пристально посмотрел мне в глаза и тихонько тронув за плечо проникновенно сказал:
    – Напрасно ищите. Ведь у вас нет денег! Я угадал?
    Я растерялся и мгновенно стушевавшись, стал буквально пунцовым. Жгучая краска бросилась мне в лицо, да так, что стоявшие рядом со мной тоже стали пунцовыми.
    – Не расстраивайтесь, приятель! – сказал кондуктор, (а это был несомненно он!). На нет, как говорится и суда нет! Взгляните-ка лучше вокруг! Какая красотищща кругом! Это вам не жалкая флора,с ее однообразием зеленых красок! Сколько прекрасных добрых лиц!Какой колор, какое соцветие! И за каждым скрывается своя судьба, свой особый, не похожий ни на какой другой,духовный мир, полный сомнений и противоречий, поэзии и тончайших имманентных движений… Кстати! – он вдруг тревожно вгляделся мне в лицо. – Отчего вы такой бледный? Вы не голодны?
    – Да я…– начал было я, но кондуктор, развернув меня к лампе, в ужасе отшатнулся.
    – Да вы же голодны! – схватился он за голову.– Боже мой! – застонал он как от боли, стиснув зубы сдерживая стон. Затем полез в карман жаккардового жакета и достав оттуда какую-то тряпицу, оглянувщись по сторонам (не подглядывает ли кто?) незаметно сунул мне его в ставшие непослушными руки.
    – Возьмите! Здесь шмат сала… Берите, берите! – заметив мою нерешительность повторил он. – А уж вечером – будте любезны – прошу ко мне домой! Всенепременнейше! И безо всяких церемоний! А мне к сожалению – пора! Пора мой друг, пора! Покоя средце просит… Адрес – найдете на сале!
    Наспех завершив свои дела, я насколько мог, привел себя в порядок, надел свою старенькую но акуратную студенческую тужурку и форменную фуражку, и отправился в гости по указанному на сале адресу. Как только я нашел дом кондуктора, а это был шикарный двухэтажный особняк огражденный высоким частоколом, я торопливоо съел сало, а крошки от него смахнул привычно в рот. Тряпица, в которую был завернут шмат, оказалась небольшим кожанным носовым платком из точайшей свиной лайкры с вышитыми вензелями "ТТУ-98"
    Двери мне открыл здоровый усатый дядька в ливрее и опахалом в руках. Склонившисьв поклоне передо мной, он протянул мне свою заскорузлую ладонь для чаевых, но я лишь крепко, с чувством пожал ее.
    Кондуктор, судя по всему ждал меня в своих покоях. О был в ярком халате с кистями и в феске на кудлатой голове. Он жестом обвел просторную залу, приглашая меня полюбоваться картинами висящими на стенах.
    – Огюст Ренуар! Саббин Балаша!…Это – я… балуюсь немного…Густав Климт.. Да вы садитесь! Как вам сало? Малевич… Ну это снова я…Это я, это Матисс…
    – Как вы еще и рисуете? – воскликнул с удивлением я, надеясь, что хозяин пригласит меня поужинать.
    – Мой друг! -вздохнул снисходительно кондуктор, – трудно назвать ту область человеческой деятельности , в которой я бы себя не попробовал. В жизни мне доводилось работать на множестве поприщах. Когда-то я бороздил широкие просторы далеких морей.Часть своей жизни я посвятил музыке и литературе.Попробовал себя и на дипломатическом уровне, предотвратив несколько кровавых вооруженных конфликтов.Ирак,Гондурас… этапы большого пути… наверняка слыхали об этих драматических моментах в истории нашей цивилизации… Но ни одно из моих занятий не увлекло меня так, как кондукторство.Да и материального удовлетворения ни какого. Сплошные убытки. Казалось бы – нонсенс?- заметив удивление в моих глазах, хитровато спросил он.Он хлопнул в ладоши, топнул ногой, прошелся вприсдку по кругу и неожиданно тонким голосом вскричал:
    – Абра-а-а-а-м!!!
    В комнаты сразу вошел давешний дворецкий, но уже в коротенькой юбченке и в наколке. В руках он держал поднос, на котором стоял штоф водки,и блюдо на котором лежал шмат сала.
    Лакей,кряхтя и постанывая, склонился в трогательном поклоне, громко хрутнув костями.
    Мы выпили, закусили салом, и усевшись в креслах, продолжили нашу беседу.
    – Вы спросите, как я добился всего этого? – он снова обвел залу красивым жестом руки.
    – Да… вот это любопытно… – заерзал я от нетерпения в своем кресле, готовясь услышать увлекательный рассказ
    – Понимаете, мой друг… он вопросительно посмотрел на меня.
    – Митя,– подсказал я ему.
    -Понимаете, Митя. Человеческое счастье заключается вовсе не в материальной субстатнции, как наивно полагают многие
    – А в чем же, в чем? – не удержался я.
    – А вот в чем. Главное для каждого из нас – это угадать свое предназначение в этой жизни! Понимаете? Вот я. Я метался из одной области человеческой жизнедеятельности в другую пока наконец не обрел себя в кондукторстве.Лишь здесь в тесном автобусе я почувтствовал себя на своем месте, я почувствовал себя необходимым людям. Каждый день я нахожусь в самой гуще людей. Всегда в центре внимания. Постоянное общение с простыми рабочими и колхозниками, домохозяйками и бесхитростными студентами – разве не в этом счастье. Мне претит ложное показное целомудрие элиты, ханжество и кооррупция паравящей алигархической верхушки и я покинул свет…И я - счастлив. Вы посмотрите, в какой я физической форме! Пощупайте! Нет вы только пощупайте! Не бойтесь! – он согнул руку в локте, сунув мне под нос сгиб , вынудив пощупать налитый как арбуз бицепс.- Чуете! Каждый день я ценой невероятных усилий протискиваюсь туда-сюда по салону. Это помогает мне держаться молодцом!
    – Ну а какже это? – я показал глазами на старинные вазы и ковры, на картины и застывшего в поклоне дворецкого в наколке.
    – Это?… Ах, да… это… – Кондуктор рассеянно, как мне показалось нехотя возвратился из своих мыслей в реальность. – Знаете, в каждой профессии есть свои маленькие секреты. Но вам я скажу. Во первых, я иногда не даю пассажиру билета. Тут важно определить психоллогический тип пассажира. Есть такие сволочи, которые застрелиться готовы за билет. А другим – чисто трактором. Потом, после рейса многие выкидывают билетики. А я их, миленькие подбираю, да в кормашичек, да в кормашичек. А дома-то проглажу и снова в дело! Так-то! А тут недавно подделывать билетики-то приноровился. Дело конечно новое…Пришлось цветной принтер купить. Да…Ну иногда , редко правда, в случаях крайней нужды, пускаю в оборот фальшивую сдачу. Дело архиопасное, но нервы щекочет…Так вот и вертимся. И поверите – ни один из видов деятельности не давал мне такого дохода, как кондукторство! Я ведь жил всегда бедно, в долг. И будучи даже депутатом, всегда отказывался от всческих привелегий. Жил в общежитии, питался скудно, сала вообще не знал. А потом решил – хватит! Все кругом хапают и хапают! Пора и мне пожить для себя! М пошел в кондукторы. Дом вот купил, акций разных инвестиционных фондов…Прислугу вот держу какую-никакую… Ты это… Джордж!-обратился он к согбенному в поклоне дворецкому, ты ступай милый в людскую. Сосни чуток!
    Джордж не разгибаясь удалился.
    – А вы? – обратился ко мне с сияющей улбыкой кондуктор, едва только тяжелый дубовые двери за Джорджем затворились, – Вы чем изволите заниматься? В каком департаменте изволите служить?
    – В юристах состоять изволю, – сказал я, наблюдая как меняется в лице кондуктор.
    – Хе-хе-хе-с…И в какой области юриспунденции изволите совершенствоваться? – игриво и вымученно хохотнул он.
    – В налоговой! В налоговой области, как вы изволили выразиться.
    – То-то я смотрю, с каким неподдельным интересом вы внимаете моему повествованию.
   Он тяжело вздохнул и протянул мне руки для того,чтобы я надел на них наручники.
   – Я знал, что все так кончится…Нельзя все время жить за счет обмана честных людей. Ну чтож, ваша взяла! Я готов понести самое тяжелое наказание. Но самый тяжелый приговор я себе уже вынес сам. Надеюсь, сало мне зачтется при оглашении приговора?

  А.Мешков

<< & >>