А.Мешков. Сборник рассказов.   Раздел: "Фэнтези"

на главную   поиск по сайту   полный список – по разделам   полный список – по алфавиту  

©, copyrigh

предыдущий содержание следующий

Россия – 2457 год

    Под знойным палящим небом России, на окраине одной из отдаленных факторий необъятной матушки России, куда случайный муссон доносил затхлый запах рыбы и водорослей, ампулярий и дохлых омаров, на сваленном бурей баобабе сидели два сипая; кривоногий и криворукий малыш о двух головах, одна из которых была курчавой как у Пушкина, другая лысая, как у Хрущева и ему подобных, как колено в общем, и его отец, высокий, грудастый, с красивыми, слегка волосатыми ногами и умными проницательными глазами мужчина неопределенного возраста.
    – Пап! – а что такое реституция? – спросила лысая голова мальчика. Отец вздрогнул, очнувшись от забытья, и почему-то покраснел.
    – Понимаешь, Ваня, – он погладил мальчика по курчавой головке, –реституция, это такая вещь… – Он задумался и замолчал. – Это такая вещь, – в отчаянии воскликнул он, стукнув кулаком себя по ляжке. Слезы заблестели в его умных проницательных глазах. – Это, короче, регенирация целого организма из небольшой его части…! Вот что такое настоящая реституция! Но это было раньше. Сейчас такого уже нет! – с тоской добавил он, и взгляд его натруженных глаз устремился куда-то в неведомую даль, туда, где такое еще есть.
    – А тогда, что такое – реститутки? – не унимался мальчик. Курчавая голова прыснула, закрыв ротик ручкой.
    – Где ты это слышал? – отец строго взглянул мальчику в глаза. –Никогда не повторяй этого слова! Слышишь? Никогда!
    – Хорошо, папа! – покорно склонилась головка мальчика в поклоне. Отец поднялся, опираясь на дрючок. Поправил сбившийся на бок пнездец, затянул потуже фуяк, сказал, вздохнув:
    – Ну – будя! Итить пора! Вставай, сынок! – Он взял мальчика за одну из рук, и они не спеша направились по направлению к фактории, тяжело ступая по раскаленному песку босыми грязными ступнями.
    Они вошли в предместье фактории рано утром, однако население уже было на ногах, некоторые – на руках, и лишь единицы – на ушах. А о том, чтобы там на бровях – речи даже быть не могло.
    На центральной площади уже заняли себе выгодные места многочисленные заклинатели змей, ужей, червей, вшей и прочей гадости. Многие уже приступили к заклинаниям.
    Гордастые проворные торговцы разложили перед собой свои товары народного потребления: сапфиры, алмазы, рулоны миткаля, мешки с индиго, имбирем и кардамоном. В воздухе пахло жаренным. Где-то – жарили.
    Уличные атлеты-акробаты, натянув между домами металлическую проволоку, представляли театрализованные сценки из Кама-сутры.
    Некоторые сценки были настолько забавны, что перед актерами даже остановился шикарный паланкин "Вольво" с каким-то крупным российским набобом-чиновником из Ост-Индской компании.
    Вездесущие представители компании "Буратино" развернули палатки и вовсю торговали своими напитками: "Папа Карло", "Дуремар".
    Прямо на здании муниципалитета кто-то кривым почерком торопливо написал: "Бей сикхов спасай Россию!". А дальше на санскрите:…
    – Пап! Что это такое? – малыш протянул мужчине небольшой предмет, коричневый, странный, цилиндрической формы, напоминающий сурдяку, но гораздо меньшую размером. Отец внимательно оглядел предмет, надкусил, пожевал и с отвращением сплюнул.
    – Тьфу! Гадость какая! – сморщившись, сказал он, – и огорченно добавил:
    – Засрали Россию!.. Засрали!
    Крупная обезьяна-бабуин неожиданно соскочила с пальмы и выхватила из рук мужчины предмет, и тут же, взлетев обратно, торопливо съела его. Мужчина огорчился, но скорее не из-за потери предмета, а оттого, что виною этому была обезьяна.
    – Эх! Матушка Русь! Во что ты превратилася! – воскликнул он, обращаясь почему-то к бабуину. Тут же вокруг него образовалась небольшая толпа чумазых людей, склонных к митингу: кришнаиты. Конопатые пацаны в грязных сари, несколько старичков-буддистов в обветшалых мундирах, старушки с плакатами, висящими на худых немощных грудях, призывающими к единению, но не указывающими, с кем.
    – Налоговый кодекс не работает! – продолжил какой-то шустрый мужичок, взобравшись на кстати подкативший броневичок. – Законодательство ни к черту! Когда наконец-то будут погашены задолжности по зарплате и пенсиям?
    Маленький карлик-милицейский, проворно работая локтями, грубо расталкивая собравшихся пробирался к центру митинга, покрикивая писклявым голосом злобно: "Разз-з-з-зойдися! А ну-ка! В чем дело? Товарищ?" – спросил он мужчину, настойчиво теребя его за штанину.
    – Уже ни в чем! – испуганно пробормотал мужчина, помятуя о злобном нраве маленьких милиционерчиков.
    – А в чем было? – не унимался милицейский.
    – Таки ни в чем не было?
    – Тогда – разойдись!
    – Уже разошелся, – мужчина, взяв за руку малыша, поспешил побыстрее удалиться. Толпа неохотно последовала его примеру. Милицейский самодовольно хмыкнул: "То-то же…" – и, поправив съехавшую на лоб фуражку, не спеша, покряхтывая уселся в позу лотоса. Наступила пора общей медитации. С Гиндукуша ветер донес запах мяса. С Ганга потянуло рыбой. Со стороны Индийского океана – водорослями и нефтепродуктами.
    – Пап! А скажи мне, только честно! – спросила задумчиво курчавая голова.
    – Что, сынок?
    – Поклянись отечеством! Которое есть!
    – Ой, да ради бога! Клянусь!
    – И трижды тем, которое будет!
    – Клянусь! Клянусь! Клянусь!
    – А правда говорят, что одна голова хорошо, а две лучше?
    – Это, сынок, так про ум говорят. А про головы – не знаю. Одно могу сказать – бриться больше.
    Мимо прошли два дюжих терминатора с цветочками лотоса в руках, влюбленно глядя друг другу в глаза, держась за руки,словно боясь потеряться в бескрайних джунглях России.
    Где-то недалеко что-то ухнуло, грохнуло, зарычало, зашкварчало, и в небо взвилась, оставляя за собой шлейф густого зловонного дыма, небольшая ракета. Полет ракеты не произвел на жителей уездной русской фактории почти никакого впечатления и не был сопровожден ничем особенным. Только два русских мужика в грязных потасканных чалмах да в серых канифарсовых панталонах с начесом непонятного цвета, стоявших у дверей кабака против гостиницы, сделали кое-какие замечания.
    – Вишь ты, – сказал один другому. – Кака ракета! Что ты думаешь, доедет та ракета, ежели случится до Марса? Или не доедет?
    – Доедет! – отвечал другой, даже не взглянув на ракету. – Однозначно!
    – А до Плутона, я думаю, не доедет…?
    – Не… До Плутона не доедет… – отвечал другой, почесывая себе промежду лядвей. – Однозначно!
    – Ну что, сынок! – отец задумчиво посмотрел на солнце, медленно катившееся за линию, разделявшую небо и океан. – Пошли что ли ноги мыть, да спать?!
    – Пошли, батя, – хором сказали одновременно две головы, и отец с сыном, взявшись за руки, неспеша, как и все, что они делали в этом мире, пошли туда, где за холмами шумели о чем-то своем теплые соленые волны великих вод Океана…

  А.Мешков


<< & >>