Отец Серега

   В Москве в конце девяностых случилось удивившее всех событие. Красавец, бизнесмен, председатель правления крупнейшего банка, которому предсказывали и чемодан премьер-министра, и президентский портфель, за месяц до свадьбы с красавицей, суперзвездой, матерью-одиночкой отечественной поп-музыки, пользующейся заслуженной славой всего народа, подал в отставку, разорвал свою связь с невестой, все деньги своих вкладчиков перевел на зарубежные счета детских домов терпимости, опустевший банк свой продал под гостиницу для народов крайнего севера кавказской национальности какому-то бандиту из Эвенкии, уехал в монастырь на Сейшельские острова, с тем, чтобы поступить в него монахом. Многих это происшествие удивило, но для самого Сереги Колдыренко (фамилия вымышленная – прим. автора) не представлялось, как могло быть иначе. Его сначала искали и братва, и все правоохранительные органы, и даже Интерпол. Но он то ли сунул им на лапу, то ли еще куда, но, короче, они отстали.
   Рассказывают, что Серега, якобы перед тем как уйти в монастырь, имел толковище со своей невестой в беседке в Кремле. Очевидцы рассказывают, что она, якобы, отказала Сереге в интимной взаимности. А ребята из спецслужбы до этого настучали ему, что в коридорах Кремля у нее уже была невинная интимная связь с Самим. Она же оправдывала ее тем, что эта связь была объективной необходимостью и весьма способствовала ее творческому и социальному росту, как певицы, матери и актрисы.
   Серега был весьма удручен, огорчен, огорошен, ошарашен… Если бы тот, кто опорочил его невесту, был бы частным человеком, Серега не задумываясь бы убил его, как убивал до сих пор других несчастных, кто смел хотя бы раз опорочивать его невесту. Не любил он этого. Никак не мог свыкнуться с этим. Что-то в нем отторгало такие вещи. Что – он сам не знал. Но Самого Серега убивать не посмел… Уж больно сильная была охрана у Самого- то…
   В день Покрова Колдыренко поступил в монастырь на одном из островов сейшельского архипелага Фаркуар. Игумен монастыря был хороший ученый мужик, из беглых банкиров, ученик старца Мордухея, ученика старца Малахая. Благодаря ему Колдыренко в кратчайшие сроки постами и молитвами усмирил гордыню в душе своей и стал находить удовлетворение в самосовершенствовании души своей. И в конце концов достиг такого совершенства, что стал затворником. Скит себе отгрохал в два этажа на архипелаге Альдабра. Бар, сауна, биде (два!) джакузи (три!), в общем, все навороты!
   На масленицу шестого года жизни отца Сереги в затворе в своем уединенном скиту из Москвы после блинов и вина мимо архипелага Альдабра проезжала веселая компания богатых мужчин и женщин. Компания состояла из двух замминистров, одного богатого торговца наркотиками, маршала и четырех женщин легкого поведения. Одна была жена депутата – крупного криминального авторитета. Другая – разводная жена генерала милиции, тоже криминального авторитета – красавица, богачка и чудачка, а две другие – просто геи – танцовщицы из кремлевского буфета.
   И вздумалось одной из них, той, которая чудачка, переночевать у самого Колдыренко в скиту. Уперлась рогом, хоть ты убей! Сначала ее отговаривали, но она на скаку вышла из самолета прямо над островом и, махнув строго ручкой в маленькой желтой перчатке, велела им дальше ехать без нее.
   В это время отец Серега в одном клобуке на голое тело успешно боролся одной рукой с похотью у себя в скиту. Он ее уже было победил, но тут в окошко кто-то постучал. Отец Серега накинул спешно шлафрок, опустив полы рясы, прильнул к темному окну. Туман, мга, и чуть вправо – женщина, в белой собольей шубке, в парашюте, отороченном мехом шиншиллы, в купальном костюме из сиреневого муслина, с милым, добрым испуганным лицом.
   – Кто вы? Зачем вы? – спросил отец Серега.
   – Да пустите же вы! Противный! – топнула ногой красавица сердито, так что стены скита задрожали. – Я выпала из самолета и заблудилась! Вы хотите, чтобы я замерзла под окном, чтобы меня акулы съели?
   Ей в самом деле стало жутко. Невдалеке, в кустах, сверкая в темноте глазищами, злобно выли хищные сейшельские акулы-касатки, да ухали в вышине свирепые дикие креветки. Отец Серега милосерд был. Отворил двери скита и впустил несчастную внутрь.
   – Я сама не местная… Простите, что я нарушила ваше уединение. Но так получилось. Поехали мы после казино кататься на тройке на Воробьевых горах, а после сбились с дороги, и потом я ничего не помню… Дайте похмелиться, если можете… Если не жалко… Если есть…
   Он увидел, что она лжет. Низко поклонившись, он вышел. Она слышала, как он что-то двигал, чем-то шуршал, что-то теребил, морочил что-то, что-то дергал туда-сюда, туда-сюда, туда-сюда…
   – Да! Такого человека можно полюбить, – подумала с нежностью она, оглядывая богатое внутреннее убранство скита: старинные вазы, выполненные мастерами эпохи Возрождения, картины Пауля Клее и Питера Мондриана на стенах, офисная мебель, чудесная оргтехника. – Нас, женщин, не обманешь!
   Она стала не спеша, профессионально раздеваться.
   – Отец Серега! Отец Серега! – позвала она тихонько. – Иди ко мне! Мне страшно одной! Здесь в чужом скиту! Мне плохо! О-о-о- о-ой! Посмотрите-ка, что это у меня тут ломит в промежности… Ну помогите же чем-нибудь, противный! Ох! Мамочки! Умираю…
   Короче, что там между ними произошло – никому не известно. Тайна, покрытая мраком! Одно известно наверняка – очевидцы утверждают, что похмелиться он ей дал как следует! Так это или не так, но через пару дней она была пострижена малым постригом в отшельницы (стрижка "гарсон", длина волос до ушной раковины, цвет Koleston Perfekt, пряди подчеркнуты, челка филированная, асимметричная, выполненная техникой "вулкан" с фольгой) и стала она жить строгой жизнью на острове при ските под руководством старца Сереги. Что там между ними произошло такого, что она оставила мир и ушла в затвор – никому не известно. Как отцу Сереге удалось исцелить свою душу, погрязшую в пучине порока присвоения чужой собственности, до сих пор остается загадкой и поводом для споров в Государственной Думе.

  А.Мешков
из книги "Пичужки прилетают ночью"

<< & >>