Театр – моя жизнь и смерть
(интервью с театральным режиссером Ролланом Пасюком)

    Корр. – Скажите, а правда говорят, что театр начинается с вешалки?
    Р.П. – Это смотря какой театр, знаете ли. Есть, конечно, которые начинаются с вешалки, а есть такие, которые начинаются с сортира. Входишь и сразу попадаешь в сортир. В общий. Вонь жуткая. Черти что! Такие вот есть театры. А с вешалки – это что! Я, знаете ли – сторонник традиционного подхода к театру. У меня он начинается прямо с дверей. Сначала двери, потом вешалка, а потом уж сортир. Правда, мы к этому не сразу пришли. У нас раньше тоже начинался с вешалки, так вот – вы будете смеяться, но однажды всю одежду с гардероба растащили вместе с гардеробщицами. До сих пор не найдем. И что самое страшное – номерки тоже пропали! Поэтому я считаю, что в театре главное – это двери! Хорошие прочные двери! Желательно бронированные с надежной системой сигнализации.
    – Значит, ваш театр начинается с дверей?
    – Конечно. Что вы все время одно и то же спрашиваете? Я уж вам говорил.
    – Ну а потом?
    – Ну а что потом, потом – суп с котом. Касса потом, потом фойе. Короче, вот вам план театра, здесь все указано, где дверь, где сортир. Вот вам план эвакуации при пожаре, наводнении… Вот вам бизнес-план… И вот вам просто план – дома покурите.
    – Ну и над чем вы сейчас работаете?
    – Хороший вопрос. Над пьесой. Я в театре обычно над пьесами работаю. Редко над фильмами или над чертежами. Мы пробовали работать над столом, над кроватью, над пропастью во ржи знаете ли пробовали, торговали недвижимостью, мелким оптом и в розницу, ничего не получилось, поэтому вернулись все же к пьесе.
    – Что же это за пьеса, если не секрет.
    – Как это не секрет? Конечно, секрет. Знаете, какая сейчас конкуренция! Я даже своим актерам не говорю, над какой пьесой мы сейчас работаем. Только в самый последний момент, перед выходом на сцену! Да и то не всем! Только самым надежным и проверенным. Которым скажешь, и они сейчас же забудут. Ветеранам сцены. Некоторые так и не знают репертуара до сих пор.
    Да это и не к чему. Пустое это все. Разве дело в названии? Дело в сути. А суть у всех одна: как бы выжить в этих невыносимых условиях! Потому что вынести-то практически нечего. Все уже давно вынесли! Невыносимые условия!
    – Ну а вот нынешние рыночные отношения наложили какой-нибудь отпечаток на работу театра?
    – Наложили! Ох наложили! Трудно дышать. Порой просто невозможно. Многие актеры не выдерживают и тоже накладывают на театр свой отпечаток. Такова жизнь. Сам не наложишь – на тебя наложат!
    – Говорят, что зритель перестал ходить в театр? Это правда?
    – Правда. Ну и что? Мы, актеры и режиссеры, например, тоже перестали ходить в театр. Назло зрителю! Раз они к нам так, то и мы к ним так. Мы сейчас в основном играем на выезде. Вот так просто собираемся, выезжаем куда-нибудь за город и играем до поздней ночи. То в дурочка подкидного, то в покер…
    – Экономические условия влияют на трактовку классической драматургии?
    – Разумеется. Вот "Три сестры" Антона Павловича Чехова знаете? Так вот, из-за крайне тяжелых экономических условий нам пришлось расстаться с массовкой. У нас в пьесе - всего одна сестра и больше никого! А у нее - растроение личности. А платим мы ей как за одну. Вся пьеса проходит как бы в ее помутненном сознании.
    – Это совершенно неожиданное прочтение Чехова.
    – А я вообще люблю неожиданные прочтения. Вот Шекспир, например. Мы "Короля Лир" вообще без актеров ставим. Просто раздаем зрителям текст пьесы, и зритель сам ее читает. А у каждого – свое видение, свое неожиданное прочтение.
    – Существует мнение, что в театрах царит дедовщина, что старые актеры зажимают молодых!
    – Конечно зажимают. Зажимали и зажимать будут! Это старая актерская традиция. Зачем же рушить наши замечательные традиции? На них и живет наш театр. Я и сам, бывало, по молодости как увижу молодого актера – обязательно зажму – аж кости трещат! Отчего же не зажать хорошего актеришку? Он, глядишь, от этих зажиманий закалится и сам станет кого-нибудь зажимать. Так вот, зажимая друг друга, и жить легче. А по одиночке мы помрем! Преемственность называется!
    – А правда, что старенькие актрисы играют молоденьких героинь и наоборот?
    – Бывает, к сожалению, и такое. Вот, к примеру, у нас есть актриса Чуняк-Моссольская. Ей уже 98 лет. Она уже и не ходит. Так мы ее приспособили новорожденную играть в одной пьеске. Вывозим в колясочке. А она угукает, пукает и писает. Да так жизненно и правдиво, что зрители просто плачут и носят ее буквально на руках.
    – Заграничные гастроли у вас конечно случаются?
    – Безусловно. Рогачевка, Терновка, Хреновое… Ежегодно аншлаги!
    – Ну а конкретно рыночные отношения изменили как-то образ жизни самих актеров?
    – Безусловно. Все актеры ушли на рынок торговать. Как известно, актерский труд – это товар. К сожалению залежалый и никому не нужный. Вот и приходится пока что торговать реквизитом, а порой даже сами собой. Собой чаще, разумеется. В основном собой.
    – А бывают в вашей актерской жизни смешные случаи?
    – Сколько угодно. У нас что ни случай - то со смеху умрешь. Вот недавно один актер Н. играл Чацкого в спектакле "Горе от ума" да перепутал все и стал говорить голосом Софьи. А Софья перепутала и стала говорить голосом Чацкого. Потом разобрались, а оказывается, они одежду перепутали. В одной же гримерной переодевались… Правда смешно?
    – Правда.
    – Странно. Или вот характерный пример. Играем "Гамлета" Шекспира. Только глядим, Гамлет как-то странно у нас одет. Ходит по сцене и говорит что-то не по-нашему. Пригляделись – фу-ты ну-ты. А это, оказывается, монтировщик сцены пьяный заблудился в декорациях замка Эльсинор. Ели выбрался, бедолага. А Гамлета в этот день мы так и не нашли. Пришлось монтировщику до конца играть. Зато мы потом Гамлета заставили декорации разбирать. Да так на этом и остановились. Они теперь так и работают. Так артист-то этот так втянулся, его теперь на сцену ни за что не вытащишь. Сейчас один из лучших монтировщиков страны! Заслуженного недавно дали. Или вот еще. "Грозу" Островского знаете? Так вот актриса, которая Катерину играла, все на свете перепутала и бросилась с обрыва не в Волгу, в под поезд! Она, оказывается, одновременно в другом театре "Анну Каренину" играла. Представляете, поезд сошел с рельс, разбился вдребезги, есть человеческие жертвы – а с нее, как с гуся вода! Встала, отряхнулась и пошла дальше, топиться.
    Вообще у нас актеры частенько путают слова, и не только слова, но и предлоги и междометия. Путают спектакли и даже театры. Однажды у нас вообще почему-то на сцене какие-то артисты пели, голые почему-то… негры какие-то. Это все от рассеянности. Что с них возмешь, творческие личности…
    Или вот еще случай…
    – Я думаю, что на первый раз достаточно…
    – Правда ведь смешно?
    – Да очень смешно…
    – Странно. До вас никто не смеялся.
    – До свидания…
    – Да не дай бог.

  А.Мешков

<< & >>