|
||
|
ЛЮБОВЬ | |
Безропотная (шерше ля фан)
Когда Бабуев развелся с
женой, то стал жить один. Один стал Бабуев горе
мыкать. В кино – один, в баню один, в пивную – тоже
один, даже в театр и то один. Один раз там был – и
один. А уж о постели и говорить нечего. Тут вообще
один… Раньше Бабуев слышал, что люди долго
воздерживаются, но сам никогда не пробовал. А тут
судьба заставила. Тогда он дал объявление в
газете, что ищет женщину.
Месяц ждет, два, три, год ждет Бабуев.
Уже и сны эротические и порнографические снятся
каждый день (раньше все больше триллеры снились),
а женщины все не откликаются. Потому что у
Бабуева ни машины нет, ни материального
благополучия. Кому он такой нужен?
Наконец откликнулась одна, но уж
больно умная оказалась. Бабуеву не под силу было
с ней толковать о жизни, поскольку она
оперировала в своей речи такими именами, как
Чейз, Мак-Бейн, Хейли, Агата Кристи… Решил
расстаться, не соединяясь. Потом приходили еще
умнее: одна говорила по-английски, другая
спросила, нет ли у него "пианина", третья вообще
только что срок отмотала… После ее ухода пропали
настенные часы с боем.
И тогда Бабуев пошел в секс-шоп и купил
себе простую надувную женщину, и назвал ее
Марией. И принес он ее в дом свой и надул ее.
Мария оказалась справной грудастой
девахой, что называется, в теле. Юная, молодая,
розовощекая, только что из магазина. Бабуеву,
конечно, импонировало то обстоятельство, что он у
Марии был первым, хотя у него было подозрение, что
она прошла ОТК на заводе-изготовителе. Да и
вполне возможно, что парни из секс-шопа тоже
пользовались ею… Но ведь Мария-то ничего не
скажет… Молчит, как рыба.
Но Бабуев простил Марии прошлое.
"Кто прошлое вспомянет тому глаз долой", – думал он, с
нежностью глядя в бездонные глаза Марии.
"Знает только рожь высокая, как поладили они". Так это
или не так, но стал Бабуев жить с Марией да
поживать, добра наживать. Мария была
неприхотлива, ничегошеньки ей не надо было
покупать, не то что некоторым… Никогда она, в
силу своей природной организации, не ругалась, не
зудела, не требовала получки, заначки. С ней не
надо было предохраняться. Она не изменяла
Бабуеву, и он был за нее спокоен. (Сам он пару раз
ей изменил по пьянке, но потом искупил свою вину
большим количеством любви и ласки.)
Друзья по-хорошему завидовали Бабуеву.
"Золотая у тебя баба!" – поговаривали они.
Некоторые просили попробовать разок, но Бабуев с
негодованием отвергал такие просьбы, хотя мысль
об аренде иногда посещала его, но уж больно он
привязался к этой молчаливой, справной и охочей
до мужских ласк бабе.
Она была почти как настоящая, разве что
не готовила и не стирала. Но зато у нее была масса
других достоинств. Например, когда Бабуев
выезжал на природу, он мог использовать Марию как
надувной матрац. Он мог плавать на ней! А на
настоящей много ты наплаваешь? Она и двух метров
с тобой не проплывет. А на Марии Бабуев даже рыбу
ловил. Или, допустим, ехать Бабуеву в
командировку. Марию аккуратно – в чемодан! И ты
обеспечен женскими ласками на всю неделю, в любой
точке огромной страны! В любой гостинице, в любом
лесу, в вагоне поезда, да где угодно! Мария нигде
не отказывала Бабуеву! И везде вроде бы и вдвоем,
а затраты – на одного!
Конечно, появились у Бабуева и
завистники. Иначе кто бы доложил участковому о
том, что Мария проживает у Бабуева без прописки?
Участковый составил протокол и строго
предупредил Бабуева о недопустимости проживания
без прописки посторонних лиц.
– Так она же кукла! – пытался защитить
Марию Бабуев.
– Кукла!.. – ухмыльнулся участковый
глумливо, с вожделением поглядывая на притихшую
на кровати Марию, облизывая пересохшие губы и
сглатывая вожделенную слюну.
– Кукла… – повторил он мечтательно и
строго сказал: – Но ведь вы с ней сожительствуете?
Так ведь? В глаза мне смотреть!
– Сожительствую, – покраснел Бабуев.
– То-то! Значит, она уже не кукла вам, а
сожительница! – потом немного мягче он добавил,
уже взявшись за ручку двери: – Вы бы того…
зарегистрировались бы, что ли… Чтобы как-то
по-человечески все было…
Он бросил прощальный взгляд на
валяющуюся на кровати Марию и, прикрыв за собой
дверь, четким чеканным шагом побрел неведомо
куда.
В загсе от Бабуева потребовали
документы на Марию, но, кроме инструкции по
использованию, у Бабуева никаких документов не
было –ни метрик, ни свидетельств, ни трудовой
книжки… Набегался Бабуев по инстанциям, хватил
лишенька. А тут еще Мария захворала – прохудилась
в самом интимном месте. Видимо, срок годности
Марии истекал. А может, просто с Бабуевым, при
ненормированной эксплуатации, с нарушением всех
инструкций, срок годности у нее стал несколько
короче. Так это или не так, но к осени Мария пришла
в полную негодность. Вся была в заплатках, живого
места не найдешь. Бабуев стал избегать ее, делая
вид, что занят или устал .
А к осени продал ее старьевщику за
бесценок, предварительно подкрасив и начупорив.
Конечно, жалко немного было расставаться с
Марией, много хорошего было в их жизни, но жизнь
есть жизнь, и в ней присутствует такая ее
неотъемлемая часть, как расставания! Да уж если
быть до конца честными, то надо непременно
добавить, что в секс-шоп в продажу поступили
новые куклы повышенной прочности, с гарантией
надежности. И одна из них уже приглянулась нашему Бабуеву!
А.Мешков, размещено в ХХ веке