|
||
|
ЛЮБОВЬ | |
Если любишь
Данунахина жена
задолбала. Долбит и долбит его с раннего утра до
поздней ночи. (Данунахин специально поздно ночью
возвращался домой, чтобы жена не долбала!) А жена
не спит, ждет Данунахина, чтобы подолбать его как
следует. И все одно и то же, одно и то же. Хоть бы
что-то другое. Ужасное однообразие. Купи, говорит,
мне, Данунахин, импортную стиральную машинку,
чтобы сама стирала, чтобы сама выжимала и
отглаживала. А еще, говорит, Данунахин, купи мне
посудомоечную машину, чтобы сама посуду мыла и
вытирала. А еще, Данунахин, купи мне, говорит,
такую посуду, чтобы, положишь в нее, а она сама
варит. (Насмотрелась всякой буржуазной рекламы –
заразы! Захотелось ей вкусить всей мерзости
буржуазного образа жизни, со всеми его пороками и
гадостями.) А еще, Данунахин, купи мне такой
пылесос, который все сам пылесосит, на колесиках.
Да Боже ж ты мой! Что он, Данунахин, ей Коперфильд
что ли какой? Говорит, если любишь, то должен
создать такие условия жизни, чтобы работа по дому
была в радость! Да если в радость, так это уже и не
работа, думал Данунахин. А если это не работа, а
одна только радость, то и до порока недалеко. Ведь
праздность, как известно, является источником
всех пороков! Берег Данунахин жену свою от
пороков. Ведь порок, знал по себе Данунахин, такая
штука, если затянет, не вылезешь!
Придет, бывало, Данунахин домой
поздней ночью. Только к жене с предложениями
ласковыми, а она сразу долбать начинает. Мол,
усталая я! Задолбалась стирать да готовить!
Отстань, противный! Достала-таки Данунахина
сварливая жена. Достала. Задумался Данунахин над
жизнью. Что-то надо было делать! А что? Ведь если
разобраться, так может быть и правда
какая-никакая была в словах жены. Там, на порочном
Западе, жены ну ни хрена хозяйством не
занимаются! Только и знают, что загорать на
пляжах Акапулько. Все за них по дому машины
делают. Оттого там, на погрязшем в пороке и блуде
Западе, все домохозяйки такие справные и ладные,
с лица пригожие да до мужиков охочие, что устали
они не знают от хозяйских работ. Данунахин видел
таких домохозяек на страницах буржуазных
журналов да в аморальных фильмах. Может и моя
такой станет, с надеждой думалось Данунахину
порой. Только была одна заковыка в этом непростом
деле. Вся эта буржуазная потеха автоматическая
стоила больших денег. А у Данунахина и малых-то не
было. А если и появлялись деньги иногда, то сразу
исчезали куда-то, куда не помню.
Думал Данунахин день, думал Данунахин
другой, третий. Месяц думал Данунахин. Придумал
наконец! Не зря же голова ему была дана. Приходит
однажды поздно ночью Данунахин домой! Радостно
стучится в двери родного дома. Кричит с порога
бабе своей! Радуйся, дура! Теперь у тебя совсем
другая жизнь пойдет! В два раза тебе легче будет
хозяйством заниматься! Гляди, кого я тебе привел!
И подталкивает впереди себя другую бабу. Он ее на
вокзале нашел. Ей ночевать как раз негде! Дывись,
яка молодая да справная! Эка тебе подмога-то
будет! Ежели ее отмыть да как следует подкормить,
она тебе и постирает, и сготовит, и пропылесосит,
отожмет и погладит. Силищи у нее на десятерых! Да
и мне утеха будет! Чтобы тебя в постели не
беспокоить по ночам! Так примерно сказал своей
жене Данунахин. Так или приблизительно так. Он
точно не помнит. Он вообще после этого стал плохо
помнить. И говорить стал медленнее. Не как раньше.
Он даже не помнит, что там сразу после его слов
произошло. Темно как-то стало! Потом пустота…
Словно провалился куда-то. Так до сих пор и не помнит…
А.Мешков, размещено в ХХ веке