|
||
|
ЛЮБОВЬ | |
Одиночество, как полный отстой
Чешуев, кряжистый, 55 летний парень, с лысоватой, как коленка младенца, головой, опаздывал на корпоративную вечеринку. «Опять все выпьют без меня!» – огорченно думал он, вспоминая, как в прошлом году весь вечер провел трезвым, в то время, как облевался даже шеф. В метро, как назло, была пробка, поэтому решил ехать на случайном частнике. Чешуев из своего жизненного опыта знал, что тормозить следует машины попроще и подешевле. Никогда не останавливаются Ламборгини, Ягуары и Кадиллаки. Зато «семерки» и «копейки» – почти всегда.
Чешуев махал руками, как кукольный Пьерро. Как ни странно, «Копейки» равнодушно проносились мимо. Зато со крипом резко тормознул четырехдверный лимузин Pagani Zonda (2-х турбинный мотор 700 лошадинных сил. 12 цилиндров. Шести ступенчатая механическая КПП. Самоблокирующийся дифференциал).
Чешуев сразу и не понял, что это ради него остановилась эта черная красотишша!
— Куда тебе, приятель! – окликнула его невероятной красоты девушка, выглянувшая из авто.
— Вы это мне? – спросил растерянный Чешуев.
— Тебе, тебе, дурачок! Прыгай сюда быстрее!
Чешуев неловко, приподняв полы дедушкиного пальто от Большевички, уселся рядом с девушкой на переднее сидение. В кабине стоял устойчивый запах духов Clive Christian (1820 долларов за флакон 30 мл). Золотом блеснули на руке девы часики Breitling.
— Куда едем? – задорно спросила красавица, кокетливо сверкнув бриллиантом в переднем зубе.
— В Митино! – робко сказал Чешуев, прикрыв ладошкой рот, чтобы крепкий запах съеденного накануне беляша не перебил аромат Clive Christian.
— О! Кей, приятель! – девушка ударила по газам, и машина резко рванула вперед.
— Выпить не желаете? – спросила она, скосив на него красивые глаза.
— А есть? – спросил Чешуев.
— Ноу проблем! – девушка открыла бар на передней панели и взгляду
Чешуева открылся ряд бутылок: «Мartini» «Otard» «Портвейн 777».
— Что вы предпочитаете в это время суток? – спросила красавица, на ходу протирая стаканы, и подготавливая, шейкер.
— А случайно нет у вас простой самогоночки. Деревенской. Хочется, как встарь. Мой дедушка, декабрист, слыл одним из мастеров древнего искусства приготовления настоящего самогона. Он-то и приучил меня, мальца, к искусству потребления самогона.
— Самогонка? Найдем! Закусить будете? Есть фондю. Древнее блюдо альпийских пастухов.
Она подала Чешуеву наполненную до краев ендову.
— Самогон подают исключительно в ендове! – пояснила она.
Чешуев с уважением принял ендову из украшенных кольцами от Сваровски, тонких рук красавицы и робко махнул напиток. Крякнул и отрыгнул от удовольствия. Такого самогона он не пивал давненько. Девушка, с каким-то материнским умилением смотрела на то, как он закусывает фондю.
— Зацепило хоть чуть-чуть? Торкнуло? Вот вы думаете, почему я бомблю по ночам? – неожиданно спросила она, лихо обгоняя старенький «Запорожец»,
— Думаете, из-за денег? Вы ведь так думаете?
— Нет! Не думаю! – сказал торопливо Чешуев с набитым пищей ртом, отчего большой кусок фондю, выскочивший из его недр, попал на переднее стекло, отчего то слегка треснуло. Чешуев торопливо, чтобы не заметила хозяйка, вытер стекло рукавом.
— Ничего страшного, – рассмеялась девушка. – Это так естественно! Так вот, милый вы мой, денег у меня до хрена и больше. Дом на Рублевке, три машины Порш, Субару, Бентли, и, как вы, наверное, догадались, бомблю я не на самой лучшей из них. Конечно, в моем кругу, бомбить не принято, и это занятие вызывает даже некоторое, необоснованное презрение. Никто из моих близких не догадывается о моем тайном ночном занятии.
— Ни хрена себе! – воскликнул ошарашенный Чешуев, уже с нескрываемым, неподдельным интересом стал приглядываться к новой знакомой. После ендовы самогонки, она показалась ему еще красивее, чем раньше.
— Еще самогонки? – спросила она, ловко подрезая милицейский «Газик», отчего тот врезался в маршрутную «Газель».
— Не откажусь! – После второй ендовы она показалась ему еще более притягательной и сексуальной.
А уж после третьей и четвертой ендовы Чешуева так развезло, что она превратилась просто в Богиню, и, в драбадан забалдевший в одночасье Чешуев еле сдерживал себя от того, чтобы не впиться в ее губы страстным поцелуем, чтобы, ставшими сильными руками не сорвать с нее ажурную кофточку, лифчик, трусы, не попрать ее хрупкое тело страстно и безумно. Он робко положил свою худую, волосатую руку девушке на чуть шершавый капрон коленки. Она, хитровато прищурившись, посмотрела на него, расхохоталась серебристым колокольчиком и нестрого погрозила пальчиком.
— Да вас изрядно прет! Ах вы, шалун и пройдоха! Не так быстро! Чешуев смущенно убрал руку.
— Но и не настолько медленно! – загадочно добавила она, словно испугавшись своей суровости. – «Ибо ибуди дадао муди!», как говаривал великий Мао, что в переводе означает – «Шаг за шагом дойдем до цели!»
— Понимаете, Федор, в таких встречах, в таких откровенных и вольных дискуссиях, в трогательных и нежных прикосновениях и заключается прелесть моих ночных бомблений! Ведь наша рублевская жизнь лишена романтики и подобного драйва. Там все уже решено без нас, все спланировано и предсказуемо! Тусовки, казино, званые обеды, Куршевель, героин, косячок, Давос, Ямайка, шопинг, тренинг, фитнес, парфе из миндаля, жульен из черепахи, бриллианты к рождеству и платиновые коронки: Там каждый знает, сколько, когда и с кем! Жизнь Рублевки напрочь лишена драматургии любви. Тамошним негодяям достаточно подойти к тебе, подарить безделушку за четверть миллиона и сказать «Пошли, что ли, поебемся!» И все! После этого у тебя появится новая машина, новая шубка, новые трусики. И ты невольно чувствуешь себя продажной женщиной, проституткой, грязной распутной девкой, блядью, сукой позорной. Завтра подойдет другой. Третий, четвертый, пятый, шестой:. И так без конца и без края, изо дня в день, из года в год, до тех пор, пока не кончатся наши дни! – голос девушки предательски задрожал, на глазах появились напрошенные слезы. Но она тут же громко прокашлялась, отхаркнула горькую слюну в перламутровую, украшенную стразами плевательницу, стоящую рядом с дверью, и снова стала мужественной и стойкой, как прежде, – А настоящая жизнь проходит где-то рядом и, главное, мимо тебя! Здесь, на трассе, ты невольно на какое-то время забываешь о мерзостях своей прежней жизни. Ты точно знаешь, что у тебя ничего не появится, что может быть, что-то даже исчезнет без следа, но останется эфемерное ощущение нравственного совершенства половой чистоты, какого-то возвышенного очищения от рублевской грязи.
— Тахуй хаоешь вяхуя! – четко, по-дикторски, как ему показалось, сказал Чешуев.
— Простите, что вы сказали? – переспросила девушка склонившись прямо к губам Чешуева и запечатлев на них сладчайший поцелуй.
— Каждый из нас по-своему одинок в этом мире. – еще четче повторил Чешуев и тут же заснул крепким сном безгрешного человека. Проснувшись на следующее утро в своей холостяцкой кроватке, под линялым одеялом, он мучительно вспоминал, а был ли он все-таки на корпоративной вечеринке или же потерялся в пути?
А.Мешков, размещено в мае 2009 года