Во саду ли, в огороде…

    Ранним вечером в глубине барского сада двое разухабистых , немолодых уже, плотника, неторопливо, как все что делает исконно русский человек, строили беседку – типа флигелька. Один из них, кряжистый, приземистый, кудлатый мужик, по имени Трофим, одетый в парчовый щегольский армяк с барского плеча, напевал себе под огромный прыщавый красный нос. Во саду ли в огороде, бегала собачка хвост подняла – навоняла Вот тебе задачка…
    Второй мужик, худой- изможденный, беглый каторжник – бродяга , бежавший третьего дни с Сахалина, бывший бурлак, волокита и бретер, картежник и пьяница Захар, широко растворял щербатый губастый рот, и хорошо поставленным драматическим контр – тенором подхватывал Трофиму в припеве в терцию: Хвост подняла, навоняла! Вот тебе задачка!
    Внезапно их пение было прервано каким-то странным звуком. В кустах жимолости вдруг что-то хлобыстнуло, жахнуло, крякнуло. И вслед за этим раздался короткий пук, и в глубину сада метнулась какая-то тень, какая-то фигура в меховом болеро, замелькали короткие подагрические ноги, в нанковых панталонах винного цвета отороченные мехом шиншиллы. Трофим выпрямился во весь свой рост, швырнул вослед убегающей фигуре булыжником и глубоко засунув в рот грязные, корявые как осиновые сучки, пальцы, свистнул залихватски , по разбоничьи! Он затопал ногами, замахал руками, заулюлюкал! Ату! Ату! Наху! Наху! – орал в радостным возбуждении не человечьим голосом немолодой уже вроде бы мужик. Притихший Захар в недоумении смотрел на как бы обезумевшего своего товарища.. На каторге он насмотрелся всяких припадочных и бесноватых, но такого он еще не видывал. Наконец , исчерпав свое нехитрое умение, свою исчерапемую энергию, Трофим устало опустился на карачки. – Кто это был? - осторожно спросил Захар часа через два, придя в себя..
    – Это? – переспросил Трофим.- О! Это, брат - личность! Это барин мой, Петр Ильич! – опять музыку приходили подслушивать! Подай-ка мне енту херовину… Вот так… - Трофим приладил к бревну доску и умело вогнал в нее гвоздь. – Они у меня всякий раз музыку подслушивают, когда за оперу садятся! Как вижу, что подслушивает – значить опять за оперу сел… . Они в прошлый раз у меня таким вот образом " Во поле березка стояла… " украли. Такой плагиаторшщик! Не приведи Господь! - истово перекрестился Трофим.
    А в это время запыхавшийся Петр Ильич, легко перемахнув через низенький заборчик, с маху , как сайгак, запрыгнув за письменный стол, и , потирая одной рукой ушибленный булыжником затылок, торопливо записывал на нотной бумаге знаки, приговаривая: Какая страстность! Твою мать! Какая необузданная образность, задушевность… Какая динамика! Хвост подняла… . Так… Навоняла… . Хорошо… Вот тебе – задачка!

  А.Мешков

<< & >>