|
||
|
НОВЫЕ РАССКАЗЫ | |
В ожидании сильной руки
Как-то раз один мужик
собирался в длительную командировку. Сама
командировка его не пугала, она была для него
делом обычным. Больше всего в этой командировке
его пугала перспектива длительного воздержания.
Там, куда он ехал, женщин не было. Только — мужчины.
Пусть даже и — прехорошенькие. На свою беду был
тот мужик обыкновенной, средней ориентации, и
боялся воздержания на неком генетическом уровне.
Как вы знаете, для нашего предка, ничего страшнее
воздержания, не существовало. Первобытный
человек панически боялся сексуальной
абстиненции. Он не мог объяснить этого явление,
оттого и наделял его какими-то божественными и
магическими свойствами. Он обращался к духам и
богам, умоляя их избавить его от воздержания. Со
временем, конечно, человек научился
сублимировать свою сексуальную энергию и
находил суррогаты для ее замены. Оттуда, из
глубины веков, у русского человека
подсознательное стремление к сильной руке. Но,
несмотря на это, до сих пор люди боятся
воздержания, и бегут его как огня. Так вот,
возвращаясь к нашему герою: следуя
незамысловатой логике хитрого русского мужика,
он решил получить наслаждения впрок, в запас
чресел своих. Чтобы его воротило от одного только
упоминания о женщине. Так он и сделал. Вошел к
жене своей перед отъездом раза три-четыре. Однако
уже на третий раз его стало воротить и мутить от
одного ее только вида. Преодолеть отвращение
мужик сумел всего лишь раз. Да и то — с большим
трудом. Да так и уехал, полагая, что теперь он
готов к воздержанию. Только, к его ужасу,
сексуальная абстиненция у него началось, едва он
только занял свое место в купе. С ним женщина
молодая еще ехала. Хорошенькая такая. У нашего
мужика сразу начались ломки, участилось
сердцебиение, появилась потливость, сухость во
рту, мышечная слабость, дрожание конечностей,
бледность, расширения зрачков. На фоне
неудержимого влечения, возникло возбуждение,
беспокойство, страх, сменяющийся мыслями о
безысходности. Возникла опасность судорожного
припадка и острого психоза с нарушением сознания
и наплывом галлюцинаций. Так у мужика уже бывало.
Да у всех, я думаю, бывало. Мужик, конечно, проявил
некоторую инициативу, но был с негодованием
отвергнут. Ночь прошла в кошмарных эротических
видениях со всеми вытекающими последствиями.
Потом еще одна. Еще и еще. Прошли недели, месяцы.
Вытекающие последствия незаметно прекратились.
Мужик немного успокоился, да и за работой как-то и
стал забывать о половой жизни-то. Да и забыл в
конце-концов. Домой он вернулся уже спокойным и
умудренным человеком. И жизнь у него стала ровная
и спокойная, и стал он работать в поте лица своего
и думать о вечном и незыблемым, а мирское отверг.
Ха! И вот тут-то мы переходим к
главному! Выходит, что можно обуздать природу-то
Мать! На фоне этого поучительного случая в жизни
конкретного мужика, манипуляции нынешнего
правительства по отношению к некоторым
средствам массовой информации кажутся вполне
безобидными играми. Ну, слегка припугнули,
подумаешь! Слегка арестовали кое-кого! Слегка
посадили. Чуть-чуть… Для острастки. Но зато –
какой резонанс! Уже месяц народы не могут
успокоиться! Всяк считает своим долгом
возмутиться и немного побить в свой
индивидуальный набатик! Но, однако, тот факт, что
никто эту возможность — возмущаться и бить в
набат то есть, у нас никто не отнял, почему-то
никто не замечает! Никого даже не замочили!
Неинтересно, даже как-то! А шуму-то! Шуму!
Нетрудно заметить, что большинству
средствам массовой информации нравится быть
жертвами режима. Стало даже считаться хорошим
тоном, чтобы тебя заметили, пожурили и наказали
за смелость. Это свидетельство твоей
самоотверженности и отваги. Любой, даже
малюсенький скандальчик автоматически
превращает СМИ в народного героя. Идет даже
своеобразная борьба СМИ за право быть
пострадавшим за право звание пострадавшего
героя! Многие мечтали бы о такой бесплатной
политической рекламе. Кто знал Андрея Бабицкого?
Коллеги по работе, да родственники. А сейчас его
знают миллионы и он, как всякая уважающая себя
жертва режима, уже книгу воспоминаний пишет.
Можно справедливо считать безобидную игру с
"Мостом" и его шефом и как контрольное
зажатие, как элемент любовной игры. Попробовать,
что будет, если слегка нажать? Будет хорошо, или –
плохо? Интересно все же!
Пресса — для Правительства, как жена:
она и поругает и приголубит. Ну, есть, конечно, и
стервы, которые норовят при каждом удобном
случае пошпынять бедного мужика. Не без этого:
Где деньги? Где был? Что это за баба? Что у тебя с
ней было? Но, согласитесь, стерва-жена
способствует формированию у мужа многих
жизненно-важных качеств, помогает ему
поддерживать себя в постоянной отличной форме.
Он становится более ловким и хитрым, и, в
конце-концов научится прятать заначки и заведет
любовницу-модель на стороне. Вспомните, как
шпыняла пресса Бориса Николаевича! Его и бухого
раз десять показывали по ТВ, однако с него, как с
гуся вода. Он потихонечку делал свое дело, да
добродушно посмеивался, как посмеивается король
над шутом и юродивым. Юродивый всегда был
необходим при дворе, чтобы сказать прямо в лицо
королю всю правду-матку. И все понимали, что это –
юродивый. А для короля он и был тем самым
альтернативным народным голосом, коим являются в
некоторых случаях СМИ.
А народ, он что? Почитает газету,
посмотрит телевизор, увидит, как бесстрашно
топчет, как неистово кроет, как изысканно
надругается пресса над президентом и
правительством, и — успокоится. Значит, в стране
все спокойно, значит — с демократией все в
порядке! Для любого народа спорадическое
выражение возмущения так же необходимо, как для
конкретного здорового мужика секс. Однако если
увеличивать дозы возмущения и частоту
политический эякуляций, может возникнуть
опасность привыкания. И тогда, если не давать
выхода эмоциям, возникает политическая
абстиненция общества. У него начинаются
припадки. А от припадочного общества можно
ожидать всего чего угодно. Заболевшее общество
утрачивает интерес ко всему, что не связано с
политическими скандалами. И, как следствие,
возникает реальная опасность нравственного
вырождения общества, с последующим переходом к
хаосу революционной ситуации. А вот если совсем
исключить возможность эксцессов проявления
возмущения, (что, как вы понимаете, возможно
только принудительно в психиатрическом
стационаре) то в конце концов общество, как
давешний мужик, успокоится, угомонится и
постепенно отвыкнет от привычной среды, в
которой и развилась эта дурацкая, пагубная
страсть к публичным выражениям своего справедливого негодования.
А.Мешков