А.Мешков / Сборник рассказов

Золотая рыбка-2

Жили были старик со старухой у самого синего моря. Справедливее было бы их назвать: мужчина и женщина, поскольку, они были не такие уж и старики, лет по сорок всего, но выглядели они на все семьдесят с половиной. Жизнь их потрепала так. Нужда, хреновое питание, да зависть к олигархам довела их до такого скотского состояния.
    Закинул как-то мужчина невод в сине море и пришел невод с травою морскою. Покурил мужик травы морской, закинул второй раз. Пришел невод с бутылкой полиэтиленовой из под «Невского». Закинул третий раз – пришел невод с золотой рыбкой бельдюгой. Ну, как водится, взмолилась рыбка:
    — Отпусти меня старче, я выполню твое желанье! Только кха-кха-кха, побыстрее: дышать тяжело, елы-палы!
    — А почему, одно желание, а не три? – задал справедливый вопрос практичный мужик.
    — Силы уже не те, старче. Это раньше по три можно было, а сейчас экология ни к черту, море засрали, сволочи, одно и то с трудом выполняем, так что давай, шевели мозгами быстрее:
    Задумался мужик. Одно желание. Это очень мало! Тут надо было быть предельно осторожным. Он не спеша, раскурил бычок, найденный накануне в берегу, припасенный им на вечер, и задумался. Кому сейчас лучше всех живется? Олигархам? Это, как сказать. Они дрожат за свою жизнь, трясутся над своим златом, сидят по домам целыми днями, боятся выходить из дома, чтобы их не грохнули. Нет. Это не по мне:
    — Ну, мужик, кха-кха-кха, ты не тормози! – волновалась Золотая рыбка, трепыхая плавниками. Жабры под ее золотыми чешуйками ходили ходуном – Хочешь, новое корыто тебе организую?
    — На хуй корыто! – отрекся решительно мужик. – Я что, похож на лоха? Живешь архаичными представлениями.
    Он вспомнил свое босоного детство. Батя его браконьерил на синем море, срок схлопотал. Потом другой, третий. Да так и помер от туберкулеза на зоне. Сам он прапорщиком оттрубил пятнадцать лет, пока не сократили, до сих пор даже текилы не пробовал. Только водку. А всю жизнь мечтал напиздиться текилы. Телок хороших не мял сроду, не давали, только бабу свою, страшную, сварливую от нужды и ненакрашенную и топтал мужик. А всю жизнь мечтал о каких-нибудь «Блестящих» или ну худой конец, какую-нибудь Собчак.
    — Мужик, ты издеваешься, что ли? – прохрипела Золотая рыбка. – Я же скоро концы отдам! Плавники откину, жлоб поганый! Давай скорее думай! Кха-кха-кха! Ни себе не рыбам, тормоз ебаный, думай шустрее!
    — Да, погоди ты! Тут судьба жизни решается! – отмахнулся мужик.
    — А у меня что, по-твоему, решается? Сейчас помру и все! И ты сдохнешь со своим желанием! – рыбка уже перестала шевелить плавниками. Только все еще тяжело вздымалась ее грудь от спертого дыхания.
    «Вон у одних и лимузины и бабы – красавицы, и слава, и текила и тряпки модные! – думал Старик, – И не хуя, собственно, не делают! Тот же Киркоров. Или Басков. Вышел, спел, бабки получил и иди – баб еби! Вот она жизнь! Красивые, богатые, веселые, разгульные. Вся жизнь – сплошной праздник!» Он последний раз, затянулся, заметив, что огонек сигареты дошел до фильтра. Затем решительно затушил фильтр, взял рыбку в руки и сказал торжественно и громко:
    — Хочу стать мега-звездой поп-музыки! – а про себя подумал, – Надо будет сразу какого-нибудь продюсера за сигарами и текилой отправить.
    — Принято! Давай, отпускай, говнюк! – слабо простонала Золотая рыбка.
    — Подожди. – старик насторожился, – Я то отпущу, а где гарантии?
    — Да еб твою мать! – всплеснула о возмущении плавниками золотая бельдюга, – Я! Я твоя единственная гарантия! Я когда-нибудь кидала кого-нибудь? Ты же фольклор читаешь, мудила ты, старая! Я же скоро не смогу выполнить никаких желаний, когда сдохну из-за тебя! Пускай, а то мне -пиздец!
    Старик, вздохнул недоверчиво и выпустил рыбку. Рыбка на пару секунд скрылась в волнах Синего моря, затем вынырнула, с презрением сплюнула густую слюну в морские воды и многозначительно покрутила плавником у головы. Затем снова скрылась, теперь уж навсегда. И в туже секунду мир вокруг мужика вздрогнул, пошатнулся, затем накренился и перевернулся. В ушах засвистело, в глазах потемнело. Дыхание сперло, сердце ушло в пах. Старик на мгновение потерял сознание, но тут же очнулся от ласковых и страстных прикосновений чьих-то сильных настырных рук, сжимающих его в объятиях. Чьи-то слюнявые губы впились в его рот страстным поцелуем, обдав ароматом текилы, дорогого табака и сладкого облака парфюмерии. Старик в ужасе увидел над собой усатого мужчину.
    — Люблю! Люблю! – пыхтел мужик, в каком-то исступлении шаря руками по телу Старика. Тот на мгновение оторопел, затем в отчаянии закрутил головой, уходя от жадных губ и колючих усов.
    — Перестаньте, хам! Да что же это такое? Ты это: Отстаньте сейчас же! Пустите. Я буду кричать!
    — Хорошо! Отбивайся! Ломайся, же, ломайся, милый! Меня это так возбуждает! Прет меня от тебя! Зайка, ты моя, ненаглядная! – шептал усатый мужик.
    — От-пус-ти-те-е-е-е-е-е! – заорал старик в отчаянии, почувствовав проворные руки мужика у себя на лобке.
    — Да что же с тобой сегодня такое! – в возмущении воскликнул усатый, отпуская крепкий захват.
    — Ты кто? – тяжело дыша, спросил его Старик.
    — Кто-кто! – передразнил его усатый мужик, – Продюсер я твой в пальто! Зайка ты моя! Не узнал что ли? Обдолбился в конец: мой сладкий! Не дам больше тебе нюхать сегодня!
    Старик вырвался из цепких объятий и выскочил из темной комнаты в освещенный коридор. Он обнаружил себя почему-то в кружевном женском белье модного фасона. В коридоре он тут же попал в лапы, другого мужика в белоснежном костюме, дородного и самодовольного.
    — Вот ты где! Красавчик мой! – просюсюкал он старику в ушко. – Теперь от меня не уйдешь!
    — Кто ты? Чван! Наглец! – кряхтя выдавил старик, трепыхаясь в объятиях самодовольного красавчика.
    — Я - спонсор твой! Радость моя! Я тебя на Евровидение отправлю!!!! А сейчас умчимся отсюда в сказку. Только ты, я и вечность!
    — …
    — На хуй вечность! На хуй вашу такую сказку! Евровидение ваше на хуй! – в отчаянии и бессилии стонал старик, вытирая слезы обиды, вырвавшись через два часа из железных объятий неуемного и ненасытного спонсора. Прихрамывая, в раскоряку брел старик по пустынной, освещенной луной, дороге назад, в сторону Синего моря, в свою старую жизнь, к старухе с ее корытом, к избушке с неводом. Не понравилось ему почему-то быть мега-звездой. «А бельдюгу енту, ежели поймаю, плавники на хуй оборву!!» При упоминании слова «хуй» старик поморщился.

А.Мешков, 2007


–  содержание     следующий  –
www.alex-meshkov.ru