А.Мешков / Сборник рассказов

Женитьба Ездратыча

Решил таки старик Ездратыч наконец-то жениться! Созрел таки старик Ездратыч. Уж совсем потеряли было надежду старики-родители женить непутевого сынишку. Старый Ездрат уже не думал внуков дождаться, как старик Ездратыч решил-таки жениться, хотя и было ему всего-ничего – пятьдесят с хвостиком. И хотя и было ему пятьдесят с хвостиком, старик Ездратыч был ишшо хоть куда. Да было уже некуда.
   Старик Ездратыч был крепким справным старичком с наметившейся плешью, с озорным раздевающим взглядом. Он хоть и был стариком Ездратычем, но еще исправно посещал секцию тхе-кван-до, гольф-клуб, пен-клуб и пент-хауз-клуб. По молодости старик Ездратыч был охоч до слабого полу, хотя и сильным не пренебрегал. До всех полов был охоч старик Ездратыч, но до слабого больше всего. Из всех полов старик Ездратыч больше всего почитал слабый. Почему – сам не знал, хотя прожил большую и насыщенную противоречиями жизнь.
   Бывалоча старик Ездратыч по молодости мог одновременно сразу троих девиц крупных покрывать, и все были довольны. Девицы бывалоча по молодости одобрительно хлопали старика Ездратыча по круглому крепкому плечу, по жилистому красному носу, по крепким мясистым ляжкам, по широкой мускулистой спине, по круглому животу, по охляблым чреслам и зиялым удам и приговаривали: "Молодец! Старик Ездратыч! Эк ты нас уработал!" .
   Но шли годы, старик Ездратыч встретил осень жизни с благодарностью за теплоту жаркого лета и частенько вспоминал те невинные групповые оргии, в коих закалялся и крепчал его организм и очищалась полная противоречий душа. На закате жизни все чаще и чаще стал задумываться старик Ездратыч и о семье с доброй молчаливой женой, с чистым прибранным домом – полной чашей, с аккуратными тихими ребятишками-отличниками, с занавесками на окнах и душистым борщом:
   "Пора тебе угомониться, сынок, говаривал ему старик Ездрат, поглаживая по седой кудлатой головке, – пора завести семью в хорошем традиционном смысле этого слова."
   Старик Ездратыч и сам бывалоча во время невинных оргий подумывал о том, чтобы создать крепкую дружную семью на основе глубокого чувства. "Трудно мне с тремя-то сразу нонче! – жаловался он порой бате. – Они же молодые и горячие! А я уже не тот! Не уделываю я их уже вусмерть! Как бывалоча!"Батя сочувственно качал головой и гладил старика Ездратыча по усталой кудлатой головке.
   — Наш век короток! – поддакивал Ездрат.
   — Я ведь раньше-то и пятерых мог уделать! – горячился Ездратыч.
   — Так то ж раньше… – осаживал сына отец, сворачивая козью ножку.
   — О то ж!
   И тогда старик Ездратыч стал подыскивать себе спокойную да справную невесту. Да вся беда в том, что старик Ездратыч с самого раннего детства любил девок молоденьких да красивых. А страшных да старых он не любил. Не нравились ему уродливые да убогие. Такой был старик Ездратыч привереда, каких еще поискать! А зачем их искать! Покажите мне того, кто откажется от красавицы?
   Хотя, конечно, найдутся такие, которым это уже все равно, но не о них сейчас речь. А молоденькие да красивые тоже почему-то тянулись к старику Ездратычу. Скорее всего ими руководило простое девичье любопытство. Интересно было им знать, а как там у старичков все устроено, так же, как у молодых или как-то иначе? Как они старички все проделывают, так же, как молодые или же у них свои особенности или приспособления? Все было интересно этим юным созданиям, жадным до знаний и наслаждений. Так вот они и тянулись друг к другу, старик Ездратыч к молоденьким девчатам, а молоденькие девчата к старику Ездратычу. Так они и жили, но старик Ездратыч решил положить всему этому конец (в хорошем, традиционном смысле этого слова). Он нашел себе справную красивую деваху и стал ее охаживать, да так и прижил.
   Стали они жить да поживать. Ну одну старик Ездратыч еще с горем пополам мог уделать, уходить так, что она еле ноги несла. Старик Ездратыч всегда делал это основательно с запасом, чтобы юной, охочей до знаний девахе было не до этого, чтобы она еле ноги несла. Но все равно было неспокойно на душе у старика Ездратыча. Что-то его беспокоило и тревожило. Старик Ездратыч рассуждал здраво, основываясь на своем здравом опыте. Вот ему, Ездратычу, сейчас пятьдесят с хвостиком, а ей около двадцати! Через несколько лет ему будет семьдесят, а ей всего двадцать с хвостиком. На кой он ей будет нужен?
    Старик Ездратыч уже не сможет ее охаживать как прежде. И как результат этого, начнет девка гулять – хвостом вилять, мучить старика Ездратыча ненужными подозрениями. И тогда старик Ездратыч решил готовить запасной аэродром, на всякий случай, если эта уйдет к другому. Он познакомился на дискотеке с другой, более взрослой девахой лет двадцати с лишним. "Пусть будет! – решил старик Ездратыч. – Все на старости лет будет кому утку мне подать и кружку воды перед смертью."Со своими будущими женами старик Ездратыч встречался через день, чтоб никому обидно не было. Чтобы всем по-честности – поровну!
   Обеих девах старик Ездратыч любил нежно, страстно по-своему, по-стариковски. Старался никого не обидеть, не обделить ласками. Старался уработать так, чтобы они еле ноги несли, чтобы они ничего не заподозрили, да чтоб у них не возникало побочных желаний. Каждой он говорил такие слова: "Ты моя единственная!" . И в чем-то он был прав, поскольку каждая из них была неповторима. Они, в общем, разные были и по весу и по цвету.
   Но неспокойно было все же на душе Ездратыча. Какая-то непонятная тревога не отпускала его. Долгими тревожными ночами в минуты редких перерывов между атаками, ураганными смерчами любви, старик Ездратыч размышлял "Ведь счастье не может быть бесконечным! В конце концов они встретят молодых сильных мужчин, богатых и жизнерадостных, не думающих о конце жизненного пути, и уйдут с ними в счастливые безоблачные дали наслаждаться земными плотскими утехами, до умопомрачения, до изнеможения: Кстати, – он взглянул на часы. – Пора!" . И он снова и снова, пыхтя и отдуваясь, стиснув зубы до боли в висках, брался за свое…
   И вот как-то погожим осенним днем, когда солнце дарит последнее золото своих лучей желтому покрывалу листвы, старик Ездратыч подснял в одном из открытых кафе еще одну тетку. По обыкновению своего времени он для начала поболтал о том, о сем, коснулся в легком разговоре некоторых аспектов современной философии, процитировал Майнлендера, Штокхаузена и Шаинского, и только после этого поцеловал даму в уста.
   Позже, лежа в постели, он предложил ей ради эксперимента свою руку и сердце, и к своему удивлению отказа не получил. "Ну пусть будет и она в моем сердце как один из запасных вариантов", – решил он.
    – "Ведь эти двое могут уйти! Но теперь их трое! Так что вероятность того, что я останусь к старости один – уменьшилась. Кто-то ведь останется!"
    Правда теперь один день пришлось уделять для встреч с новенькой. Для старика Ездратыча вроде бы ничего не изменилось. Он как получал каждый день свою лошадиную дозу любви, так и продолжал ее получать в том же объеме. Но вот для его будущих жен количество любви старика Ездратыча уменьшилось. Но старик Ездратыч на этом не остановился. Он по-прежнему не верил в счастливый исход своего брака. Сначала он рассуждал так: "Да, я стар. И не могу уделать одновременно сразу пятерых! Но я еще не настолько стар, чтобы не уработать их поодиночке!" . Так он думал, когда у него уже было пятеро одновременно действующих в одном временном пространстве невест.
   Ездратыч старался изо всех сил удержать претенденток, упорядочить свои взаимоотношения с ними, но их количество увеличивалось с каждым днем. Старик стал встречаться в день поочередно с 2-3-4-мя невестами. Но тревога старика Ездратыча росла прямо пропорционально росту количества претенденток на место жены в его семье.
    – Угомонись, сынок, – увещевал его старик Ездрат.
    – Так я же с ними не одновременно, а поочередно! – легкомысленно отвечал старик Ездратыч, полагая, что большого греха в последовательной связи нет. В отличие от связи параллельной.


Как-то жарким летним утром, когда за окном вовсю благоухала сирень, а вокруг цветов жужжали трудолюбивые пчелки, стрекотал в траве кузнечик, да печально ухал где-то перепел, старик Ездрат, сидя у окна, возле кровати, на которой лежал свои последние часы его сынишка – озорной старик Ездратыч, со шлангом в носу, под капельницей, подключенный к аппарату "искусственная почка" , "искусственная селезенка" , "искусственная печень"и "искусственный фаллос", заметил, что губы старика Ездратыча слабо шевелятся, словно он что-то хочет сказать, да не может.
    – Что, сынок? Что ты?.. Родной!
    – Ба-тя: – прошептал пересохшими потрескавшимися бледными губами старик Ездратыч. – Ба-тя… Уработали они меня… Уездили…
    – Ясно дело, сынок! – резонно подтвердил старик Ездрат, скручивая козью ножку. – Не все ж ты их…

А.Мешков, размещено в мае 2005 года


–  предыдущий     содержание     следующий  –
www.alex-meshkov.ru