раздел

© А. Мешков

БЫВАЛОЧА
ПредыдущийСодержаниеСледующий

В Москве состоялась премьера спектакля "Ленин в сексе"

    На входе в подвальный клуб "Крошка" стояла долговязая крошка без трусов, но в ажурных чулках и предлагала прохожим впрыснуть в глотку немного водки под названием "Ленин в разливе" из клизмы. Взбодриться перед спектаклем. Полутемное помещение "Крошки" было заполнено до отказа. Люди заметно волновались в предвкушении встречи с вождем и оттого много курили, пили и потели. Режиссер Панин в скромных, нечистых шортах, самоотверженно таскал из недр клуба в залу стулья для vip-persons.
    Правда, в зале не было видно ни Витрука, ни Виктюка. Да и партийная элита тоже не пожаловала на премьеру. Зюганов отчего-то не пришел, да и страстный борец за революционную нравственность Шандыбин легкомысленно пропустил это культурное явление.
    Чу! На прокуренном пространстве раздаются первые звуки бетховенской фортепьянной сонаты "Аппассионаты" и в центр зала стремительно, словно черт из табакерки, выскакивает сам Ленин, анемичный, изнуренный беспрестанной борьбой субъект, с бегающими вороватыми глазками и масляной, сладострастной улыбкой. В мажорном прикиде: в щегольской, цветастой жилетке, в ярком, стильном галстуке и с неровно приклеенной лысиной, Ленин походил более на ярмарочного приказчика.
    "Здгавствуйте товагищи!" старательно картавя, шепелявя, сюсюкая и гнусавя одновременно, поприветствовал он зрителей. Зрители сдержанно промолчали. После Ленина в исполнении Штрауха этот кекс священного трепета уже не вызвал. Кроме того, у этого Ильича из ширинки трепетно торчал неаккуратный, бутафорский, с красной в крапинку головкой, эрегированный фаллос средних размеров, небрежной ручной работы неизвестного, и явно нетрезвого мастера.
    Посетовав на то, что в зале навоняли ходоки, Ленин махнул стопку водки, рассказал несколько старых анекдотов о себе, и, улегшись на стол, стал неумело, слегка манерно, как это присуще богеме, мастурбировать под "Аппасионату" и под одобрительные, подбадривающие возгласы зрителей.
    Такая трактовка образа вождя мирового пролетариата, конечно, заставляла зрителей сопереживать одинокому герою.

    После неубедительной симуляции псевдолениным оргазма зрителям явились Инесса Арманд, Фанни Каплан (без трусов) и Надежда Константиновна Крупская (в трусах) и тоже стали рассказывать старые анекдоты о Ленине в лицах. Однако, для полноты исторической правды персонажей явно не хватало. И тогда зрители, с виду такие нормальные вроде бы люди, стали активно помогать актерам. Они выбегали на сцену, скидывая с себя рубашки и трусы, моментально входя в роли Троцкого, Феликса Дзержинского, революционных матросов, и поволжских ходоков.
    Время от времени, без какой-то зримой закономерности, повинуясь только какому-то собственному импульсивному порыву, в зал выбегала толстая голая баба в красной косынке, со связкой надутых презервативов в руках (по замыслу режиссера олицетворяющая революцию) и, тряся обвисшими титьками и мощными окороками, озорно, словно взбесившийся мустанг, взбрыкивая мясистыми ляжками, носилась по залу, задевая чреслами сидящих мужиков. Эта убедительная трактовка, как бы напоминает нам, зрителям, что нет у революции конца! Хотя, если честно - хореография, ни к черту. Явное эпигонство, лишенное хореографического симфонизма, вялое цитирование Григоровича, Бежара и Якобсона, лавирование между вульгарной классикой и площадной пластикой. Ни тебе шпагата, ни тебе - фуэте! Тьфу!
    В финале пошел расколбас по полной программе. Спектакль в своей жестокой правде вырастает до подлинной трагедии личности. Еще недавно искренняя в своей женственности, преданная Надежда Константиновна оказывается мужчиной и, неистово набросившись Инессу Арманд, начинает ее нервно и помпезно топтать прямо на столе, задрав ее ноги на плечи. Владимир Ильич, обманутый в лучших ожиданиях, жалкий, растерянный, запутавшийся между революцией, женой и любовницей, трогательно заламывая руки, словно гитана, мечется вокруг стола, непонимая, что происходит. И отчаянии он начинает топтать Фанни Каплан в какой-то неестественной вычурной, экстатической позе. Сентиментальные, пионерские песни, в исполнении детского хора, сопровождающие спектакль, усиливают героический пафос этой пьесы, доводя зрителей до исступления. Хотя живому исполнению артистами "Интернационала" далековато до вердиевских фиоритур.
    Неприглядно распущенный Ленин на протяжении спектакля квасил водку со зрителями и к концу спектакля совершенно расслабился, перестал фильтровать базар, стал импровизировать, путаясь в фамилиях и фактах, и, в конце концов, склеил ласты. Его отнесли за кулисы. Зрителей допускали к телу Ленина попрощаться. На входе Надежда Константиновна мацала своей цепкой ручищей мужиков за помидоры. В комнате прощания, перед телом Ильича девчата дерзко обнажали перси, а парни скорбно вытаскивали из ширинок свои поршни, как бы символизируя этим нехитрым обрядом преданность делу Ленина.
    Что можно сказать об этом культурном явлении? Очень своевременная пьеса! Это будет посильнее "Чайки" Чехова! Зрители воспринимали Ленина как бы сквозь клизму времени, сквозь призму нового раскрепощенного донельзя, разнузданного режиссерского сознания. Шизофренический язык этой массовой мистерии органично укладывается в сложившуюся в нашем обществе парадигму представлений о социальной природе греха, опосредующую индивидуальное "психополе" личности общественными по своему характеру конвенциями. Однако, несмотря на откровенность фрейдистских мотивов, мы все равно чувствовал себя как бы обманутыми: ведь по сути - Ленина в сексе, как было обозначено в названии пьесы, мы так и не увидели. Обидно как-то!

P.S.А в это время, буквально в трех милях от нас, в мавзолее, нервно переворачивался на своем неудобном ложе Ильич.

А.Мешков


–  предыдущего     содержание     следующий  –
home