|
||
Утомленные холодом
Мело, мело по всей по всей московской земле. На градуснике минус 18.
В такую погоду злая жена мужа-алкаша на улицу не выгонит. Но светлая нужда погнала меня на
улицу: жажда познания. Я оделся как Рауль Амундсен перед Южным полюсом: З свитера, шерстяные
носки, подштанники (2 шт), невзрачная куртка из зеленой сермяги (а чтобы никто не позарился!),
шерстяная вязаная шапка по самые глаза. Похарчился я в запас желудка своего: съел головку чеснока,
чтоб цинга не задолбала, головку лука для запаха, и пустился во все тяжкие, побрел в трущобы
Домодедова ночлег себе искать. Противный ветер задувал за воротник, колючие снежинки
кылялися мне в лицо. Прохожих было мало. Отроковица мимо пробежала, мелко семеня, мужик с
собакой черной, да старец в овчинном тулупе прохромал. Так дошел я до самого базара.
Брат! обратился я к постовому милиционеру, прячущему лицо
от ветра.
Не знаешь, брат, где тут можно переночавать?
Документы! бестактно рявкнул вдруг ни с того, ни с сего
милиционер, проявив совершенно неуместную бдительность.
Жена
выгнала, брат. И денег ни копейки не дала бессовестно соврал я ему, показывая фальшивые
документы, пресекая любые попытки обогатиться за мой счет.
Тут
написано улица Бирюлевская! справедливо заметил мне унтер-офицер.
Правильно! не стал спорить я. Сюда к другу приехал, а
его нет.
Ступай в гостиницу Орехово-Борисово, тут недалеко
легкомысленно посоветовал он.
Спасибо, брат.
душевно поблагодарил я, только денег нетути у меня.
Смотри,
а то можешь у нас в отделении
Там места пока есть! - пошутил на прощание добрый рачитель
порядка.
И тогда от тихого безумия спящего большого города я спустился в
переход эдакий островок стабильности. Там были люди. Три мужика-ярыги, с одутловатыми
лицами, далекие от проблем налогов, социального страхования, изнуренные холодом, голодом,
похмельем и воздержанием. Один мужик, с синяком на все лицо, самый зажиточный из них, судя по
бутылке в руках, (то ли Шабли, то ли Шато?) при моем появлении перестал пить и пристально
уставился на меня. От мужиков шел смрад, но душой и помыслами они, похоже, были чисты.
Прикинувшись "своим" в доску, угостив парней "Примой", я обратился к ним,
старательно сдабривая свою и без того нецензурную неофициальную речь, матерными словами:
Братишки, н
бл
! (никогда не называйте их
"мужиками"! Могут обидеться!) Не знаете н
бл
, где тут н
бл
можно бл
н
приткнуться, переночевать, н
бл
? Менты с
все бабки отняли
н
бл
!
Зажиточный передал вино товарищу, вытер ручищей уста и только тогда ответил:
В подъезде! Где ж еще!
А может быть
ночлежка какая-нибудь тут есть?
Тут из мрака ночи, пританцовывая от
холода словно Матильда Кшесинская, возникла красна-дама, кралечка-разлучница в пестрых
эклектичных нарядах разных сезонов, кокетливо торчащих один из под другого. И женщину не
пощадила жестокая макроэкономическая российская ситуация. Кшесинская ловко перехватила
бутылку, как эстафетную палочку Коха и квалифицированно приложилась к ней
Так все ж подъезды на замках! заметил я с детской
наивностью.
Ничем помочь тебе не могем. отрезала баба,
несмотря на мой бесчинный вид, сразу с чисто женской проницательностью, заподозрив во мне
засланного казачка. Я на минуту почувствовал себя Шараповым в банде Горбатого. Может, где-
нибудь среди доверчивых лондонских бомжей я бы и проканал за своего, но только не здесь! Харизмы
у меня не было на лице! Вот хотя бы такой, как у зажиточного. Хотя за ней бы не стало!
Все, да не все! мудро заметил самый добрый из них, дядька с
деформированным судьбой лицом, допивая остатки-сладки и давая мне понять, что и я не лишний на
этом празднике жизни. Главное это вовремя прийти и вовремя уйти!
Вовремя это когда? спросил я.
Приходить надо примерно в 11, а уходить в часов 6 утра, пока еще на работу не пошли люди!
Тогда тебя не заметят! пояснил мне ихний бугор.
Я тепло попрощался
с братушками и, окрыленный надеждой, отправился на поиски уютного, теплого, комфортабельного
подъезда. Я не успел обойти и трех высоток, как судьба уже улыбнулась мне щербатым ртом: один
подъезд был лишь слегка прикрыт. Внутри незамысловатый такой фэншуй: негармоничная
батарея, окна выходят на восток, стены в темно-бурых приглушенных январских тонах. Под темной
лестницей пространство, где Инь и Янь сплелись в изощренном танце, устремляясь к
космическому равновесию. Спать, в принципе, можно, но от батареи слишком далеко. А возле батареи
весь на виду! Выбирай поскорей, не задерживай честных и добрых людей! Призрев кичение,
прилег возле батареи. От мусоропровода где в элегантном беспорядке валялась мандариновая кожура
и смятые сигаретные пачки несло альпийской дряквой, сикерами да уметами, да протухшей савойской
капустой. Из какой-то квартиры доносились приглушенные уютные звуки блюза в исполнении
Джимми Роджерса. Батареи грели слабо. От холода начался тремор чресел. Я прикрыл слипающиеся
глаза, нутром чувствуя сокращение жизни и стал всуе ждать тепловой смерти Вселенной. Но сон
отчего-то не шел. Что-то не давало мне покоя: то ли нечистая совесть, то ли одр не слишком удобен, а
еще может быть дубак ужасный!. (Давно я не обращался к своему психоаналитику. Ох! Как бы
не пришлось обратиться к патологоанатому!) Смогу ли я заснуть? Лишь только через час, тревожная
дремота уж было охватила меня, только слышу сверху грядет кто-то. Сердце сжалось от тоски.
Это конец? Но это был не конец, а всего лишь навсего пьяный лохматый мужик без шапки, который,
не обратив на меня никакого внимания, вывалился из подъезда, громко хромыхнув металлической
дверью. А следом за ним и я вывалился, малодушно затрусив к своему домашнему очагу, в обитель
тихую трудов и сладких нег.
Справочка.
В Москве сегодня аж 8 ночлежек! Называются они социальными гостиницами. Там тепло, сухо и бесплатно. Правда, там существуют нежелательные для бомжа элементы дисциплины и порядка, но зато можно получить талон на обед.
Найти ночлежку можно по системе "длинное ухо". Но, увы, не всякий может поспать в настоящей кроватке. Для этого требуется определенный набор документов: справка об освобождении, документ о регистрации или какой-то документ, подтверждающий, что ты являешься или был москвичом или жителем московской области. В ночлежку направляют религиозные организации, комитеты социальной защиты и, конечно, милиция и приемники-распределитили.
А.Мешков