Подарок

    Господи! Где я? С кем я? Жив ли я ? Я очнулся в кромешной тьме. Прекрасно осознавая, что глаза мои открыты и, тем не менее, я ничего не вижу, я здорово перепугался. Неужели я ослеп? Я механически ощупал глазницы: они были в порядке. Никакой боли я не чувствовал. Что за ерунда! Ощупью я стал определяться в пространстве. Я лежал на чем-то гладком, кожаном. Рядом я нащупал чье-то тело. Я провел рукой вверх, потом вниз… И вот когда я провел рукой вниз, я определил, что это была несомненно - женщина. Тело было голое и холодное.Это начинало мне не нравиться. С женщинами всегда у меня связаны одни неприятности. С мертвыми и подавно. Опустив ноги, я стал нащупывать пол. Он был. Уже - хорошо! Тогда я привстал и стал ощупывать пространство вокруг себя, пока не дошел до какой-то стенки. По стеночке , по стеночке я стал пробираться вперед. Кажется, я начинаю припоминать… Да, да…Свадьба! Вчера была свадьбе у Армянина… Последнее, что я помню, это то, как я во время танца швырнул охапку денег над молодыми и музыканты вроде бы эти деньги собирали…А куда же делся я?
    Я нащупал двери и попытался надавить на нее. Дверь не поддавалась. Тогда я, будучи от природы наделен незаурядным умом и смекалкой, потянул ее на себя. И что вы думаете? Можете себе представить - дверь поддалась. А я оказался у себя - в баре. Уборщица, тетя Мотя, со шваброй в натруженных мозолистых руках , завидев меня отчего-то перепугалась и сразу стала причитать:
    - Вы только посмотрите, что они после себя оставили!!! Вы будете смеяться, но кто-то из гостей насрал в колидоре!!! Да! Да! Я уже убрала, но я не знала, что вы так рано придете! А надо было показать…
    Это я так рано пришел! Не хватало мне с утра посмотреть говна! Пускай будет так! Оказывается, я просто, случайно заснул в подсобке, где храню инвентарь, моющие средства, лопаты, тряпки, старые огнетушители, валюту и оружие. Какое счастье - проснуться в собственном баре, в собственной подсобке, с собственным инвентарем…не будем продолжать… Я, создав на лице строгое выражение, проследовал за уборщицей, приговаривая ей в тон: "Безобразие…Да-с… Форменное безобразие…Непременно разберусь с канальями…"
    Потом я стремительно прошел в свой кабинет, быстренько хватил соточку коньячку, почистил белы зубки,в мгновенье ока набрал дрожащей рученькой телефончик Армянина.
    - Ара! - сказал я, услышав его сонное "Аллоу".- Кто-то насрал вчера в моем баре!
    - Это не я, - ответил он.- Я не сру в барах.
    - Но это еще не все! Там в подсобке у меня труп.
На другом конце некоторое время раздавалось сопение, какое-то кряхтение. Затем Ара сказал хрипло:
    - Я сейчас буду…
    Свадьбу Ары мы решили провести тихо, в камерной обстановке. Только свои. Праздновать решили у меня в баре. Бар у меня невелик. Но и друзей у меня не так уж и много. Я имею в виду настоящих. Этот бар мы открыли вскладчину, для себя. А я стал его хозяином. Хотя у всех одинаковая доля. Нас пять человек. Хэм, Маца, Ара, Жиль и я.
    Вчера было достаточно весело. По крайней мере, в той части свадебного торжества , в которой я принимал участие. Я пригласил армянский национальный ансамбль и девчонок из варьете, мы устроили стриптиз, армянские и половецкие пляски. Ара сиял, словно Луна в полнолуние. Это была его первая в жизни свадьба.Мы посматривали на него с умилением и снисхождением.У всех нас это было уже позади, а у меня - так вообще дважды. Девочка его, худенькая, глазастенькая Лия, совсем еще ребенок, нам всем очень нравилась. Хотя Ара завистливо и с нескрываемым вожделением наблюдал за нашими играми с девчонками из варьете.
    Я услышал , как за окном взвизгнули тормоза и через минуту Ара с выпученными глазами стоял передо мной, как лист перед травой. Мы молча направились в подсобку. Когда я включил свет, картина перед нами предстала , прямо скажем неприглядная.
    Голая ,с залитым кровью лицом, танцовщица из Сирии - Соня, еще вчера так соблазнительно вертевшая попкой на маленькой эстраде, разметав руки, словно в последнем танце, лежала на кожаном диване. Под головой - застывшая лужа крови. Спутанные волосы закрывают красивое лицо. Лобок тщательно выбрит, как у всех девченок из ее группы.
    - Это не я! - сказал я Аре.
Ара даже не посмотрел на меня.
    - Теперь это уже не так важно… - сказал он.- Надо что-то с этим делать…
    Он сел рядом с трупом и стал осматривать ее рану на голове. Хороша была Соня. Длинные белые ноги, упругие стоячие грудки второго размера, пухлые губки… На мертвенно-бледном лице застыло выражение обиды. Я вчера два раза за вечер в этой подсобке обладал ею. Один раз стоя, второй раз - на этом вот диване. Потом мы, как ни в чем не бывало выходили и продолжали веселиться и танцевать. Я заплатил ей больше чем остальным танцовщицам…
    - Это - пуля,Саша… Пуля…Проверь свое оружие…
    Я приподнял одну из кафельных плиток на полу и полез рукой в тайник. Пистолета не было.
    Я рассеянно развел руками, А чем я еще мог развести в таком случае!
    - Думай, Саша, думай…- Ара нагнулся под диван пошарил там рукой и вытащил на свет Божий это чудище сорок пятого колибра.
    - Ты думаешь, что это - я ?
    - Я ничего не думаю, и не хочу ничего знать! - сказал Ара, протягивая пистолет.- Даже если это сделал ты - я ничего не знаю и ничего не видел. Но сейчас главное от этого избавиться!
    В баре раздались чьи-то голоса. Это , похоже, уже подтягиваются на работу мои добросовестные работнички.
    - Иди, сделай так, чтобы никого в баре не было. А я подгоню машину со двора и мы ее вынесем…
Я вышел в зал. Лиза вытирала столики, Китаец ковырялся за стойкой.
    - Доброе утро! - сказал я торжественно.- Я попрошу всех пройти ко мне в мой кабинет.

    Мы с Арой мчались по Северному шоссе в его "Renoult", а в багажнике у нас, завернутая в простыни и брезент, валялась красавица-сирийка Соня. Ара был спокоен. Я - с виду - тоже. Но в душе у меня было достаточно тревожно. Я только-только почувствовал вкус жизни, только-только становился на ноги после позорной нищеты, тюряги и тоски… Мне нельзя, никак нельзя было снова возвращаться в ту жизнь от которой я так удачно убежал, как колобок от волка позорного. Я очень надеялся на Ару. Ара- всемогущий Ара, много раз спасавший меня , выручавший в трудную минуту, он и сейчас не бросит меня. Правда ведь, Ара?
    - Куда мы едем? В лес? Мы ее закопаем?
    - Нет, Саша. Мы ее подарим.
    - Кому?
    - Нашим друзьям.
    С Арой вообще невозможно разговаривать в таких случаях. Но он всегда знает, что делает. Я ему верю. А кому мне остается верить если не ему?
    По мере того, как мы приближаемся к знакомым местам, у меня нарастает чувство тревоги и начинает бурлить в животике. От волнения ли, с похмелия ли, от голода ли…
    - Мы везем ее к Маце?
    - Да.
    - Это он…?
    -…
    - А вдруг , это не он…
    - Речь сейчас идет о тебе…
    - Но он наш друг…
    - Тогда вези ее в контору и сдавайся…
    Я позорно замолчал. Я знал, что Ара с Мацой находятся в состоянии скрытой вражды. История темная. Кто-то кого-то крепко нагрел. В результате - Ара схлопотал срок, а Маца был ранен в ногу и с тех пор хромал. Маца предпринимал несколько отчаянных попыток сблизиться с Арой, но Ара отшивал его всякий раз. Горд был и неприступен Ара, хотя в тюрьме не отбыл и половины срока, а был отпущен с первой же амнистией. Мы - собрали деньги на его освобождение. Со всех, с кого можно было собрать, чтобы не засветиться.
    Огромный дом Мацы находился на отшибе, в живописном лесу, возле маленькой речушки, чистой и прохладной. Он был переделан из старенькой избушки лесника в настоящий дворец. Избушка лесника осталась только лишь снаружи, зато внутри Маца сделал просто чудо. Основное жилище его располагалось под землей. Там была и бильярдная и сауна. А наверху - лишь скромная прихожая, холл с телевизором, бар. Мы вытащили наш ужасный сверток из багажника и потащили к дому.
    - Маца ночевал у меня.. - Сказал мне Ара, кряхтя от напряжения. Соня была девченкой вовсе не легкого десятка…- Они с Жилем уже приняли утреннюю дозу, так что сюда они прийдут нескоро. Пусть Маца занимается это проблемой…
    Мы уложили Соню на широкую кровать, придали ей очаровательную раскованную позу, расставив пошире ноги и, немного успокоившись, вернулись как ни в чем не бывало к нашим баранам.
    А наши бараны были уже в сборе и сидели у меня в баре, ничегошеньки не подозревая. Мы с Арой гармонично влились в общее веселье, привнеся в общество изысканный налет тончайшей иронии и загадочности.
    Я время от времени наблюдал за Мацой. Маца был уже пьян и определить по его поведению состояние его души было просто невозможно даже такому тонкому психологу и знатоку человеческих душ, как мне. Ах, Маца, Маца! Не след тебе было конфликтовать с Арой!
    После обеда подтянулись девочки и веселье приняло еще более оживленный и благообразный вид. Я снова два раза за вечер скрывался в подсобке, которую я по приезду привел в порядок, но уже с блистательной и обольстительной Нинель. Нинель хоть и была толстушкой, но для меня порой не существует необольстительных женщин. А для Нинель - необольстительных мужчин. Я специально оправляю среднюю естественную нужду на работе, чтобы не везти дам к себе домой. Я просто не выношу посторонних в своем доме. Во первых я имею очень чуткий сон. А что вы хотите, с моими-то нервами! Я просыпаюсь от любого шороха. Конечно, если бы я заплатил налоги, я может быть, и спал бы спокойно. Но они обломаются! Что я - поц, чтобы платить им налоги, чтобы они так хорошо жили за мой счет! Чтобы прокормить всю эту ораву бездельников, которые только и знают, что портят жизнь и мне и моему многострадальному народу.

    Следователь пришел только на третий день. Совсем еще мальчишка. Он думал , что я сейчас ему расколюсь и все выложу на блюдечке. Нет, парень, ты поработай! Я чистосердечно ему рассказал о том, что Маца весь тот памятный вечер волочился за одной хорошенькой танцовщицей. Сыщик потел, волновался, боялся что-то пропустить…Я его успокаивал, напоил кофейком, угостил сигарой. Все честь по чести, как в художественных боевиках. Мы расстались хорошими друзьями. Я пригласил его заходить ко мне почаще. А что Маца? Мацу арестовали. В тот же день. Девченку он успел уже закопать. Операмм пришлось здорово перелопатить чащу, прежде чем они нашли танцовщицу.
    Хэм и Жиль здорово пепеполошились, когдя их стали тягать на допросы. Лишь мы с Арой сохраняли честь и достоинство. Хэм умолял меня признаться и вытащить Мацу, но я только недоуменно пожимал плечами. Я ведь и на самом деле не знаю, кто убрал Соню. Что они с меня хотят?
    Из-за этого недоразумения я некоторое время еще ходил на измене. Думал, а вдруг экспертиза там, сперма, слюна, пуля наконец… Но кому это надо в наше тревожное и неоднозначное время? Кто захочет копаться в наших экскриментах, когда налицо готовый преступник, карточный шуллер и кидала Маца!
    Маце дали восемь лет. Мне несомненно дали бы в два раза больше. А у него это первая ходка. Примерно такие доводы приводил мне Ара, когда приходил успокоить меня, что бы я не дай Бог, не пустил от отчаяния себе пулю в лоб.
    Единственно, что меня волнует до сих пор. Кто же все-таки таким образом нехорошо поступил с покорной и добросовестной девочкой Соней? Прости меня, Соня, если это был все-таки я…

А.Мешков

–  предыдущий     содержание     следующий  –
home