Подлинная история Золушки

2.

Тут следует сделать все-таки небольшое лирическое отступление от сюжета. Дело в том, что отдельные поступки Золушки, кажущиеся отклонением от правовых и нравственных норм, все-таки обусловлены такой сильной, и практически непобедимой мотивацией, как месть. Совершению этих поступков предшествовала агрессия со стороны новой семьи этой несчастной девушки, а так же дефекты правового и нравственного воспитания, особенности эмоционально-волевой сферы, отсутствие в однообразной, серой жизни Золушки половой, чувственной составляющей, ну и, конечно же — сочетание неправильного развития личности и неблагоприятной ситуации. То есть, такой положительный, формирующий фактор, как либидо для Золушки не является доминирующим мотивом ее поведения, как утверждает в своей сказке (а по сути – одной из гипотез) Шарль Перро. И по сути – сублимация либидо находит выход в жестокости. На первый план выступает месть, злоба, полное отсутствие здравого смысла, выражающееся в невозможности другими способами обеспечить психологическое удовлетворение.

 

3.

Аккурат, через три мили пристяжной взбрыкнул и понес! Понесли сразу и кобылы. А уж после того, как взорвалась задняя рессора, паника поднялась такая, что хоть святых выноси. Карету перевернуло, и она покатилась в пропасть. Развалилась вдребезги, восстановлению не полежит. Дочки выжили, но видок у них уже был не тот. Синяки, ссадины, платья измяты, порваны, в глазах ужас, на устах мат-перемат. Весь труд стилистов пошел насмарку. До дворца они добрались на маршрутной карете скорой помощи: потрепанные, как после бессонной недели в борделе. А тут еще, стекловата начала свое коварное воздействие в труселях у сестричек. Такое жжение началось! Чешут девчонки в своих пахах, начесаться не могут. А тут еще маменьку понос прохватил после изрядной порции пургена, и случилось невиданное вожделение от конского возбудителя, которого хватило бы на табун владимирских тяжеловозов. Мечется маменька от туалета к туалету – а везде очередь! Схватила какого-то кавалера и пыталась изнасиловать, и изнасиловала бы, если бы не понос. В общем, случилась с ней большой срам. Платье парчовое испортила напрочь. Парча вся испачкалась.

А в огромной зале уже музыка играет. Камерный оркестр наяривает хиты Штрауса, Вивальди, Карлхайнца Штокгаузена.

Хотел, было пригласить принц-самодур Жопар Какаев дочек поплясать мазурку, да боялся заразиться чесоткой.

4.

А наша Золушка, исполненная ненависти, насыпала сестричкам своим и мачехе три пригоршни полония и обогащенного урана в кроватки под матрасики, и сидит, как ни в чем не бывало, мак от говна отделяет и складывает аккуратными кучками.

— Где эта Фея, б…., чтоб ее понос прохватил! – думает она в нетерпении, поглядывая на часы Rolex, доставшиеся ей от покойной матушки. А тут вдруг появляется из пространства прекрасное воздушное существо, судя по упругим персям и крупному афедрону – добрая-предобрая фея.

— Девочка! Где тут у вас туалет? – спрашивает, тяжело дыша, добрая-предобрая фея Золушку, скрестив ноги и приседая от нетерпения. Вот такая сильная была энергетика у Золушки! Ужас! Добрую Фею срубить могла поносом запросто!

— Срите здесь, мэм! – великодушно пригласила Золушка, — я все равно, как бы, с говном работаю.

Едва оправилась добрая Фея рядом с Золушкой, оправила и себя и платье, как вдруг ее осенило:

— Поезжай-ка ты доброе дитя на бал, к принцу! Там такие коровы сегодня собрались, что ты будешь принцессой среди этого толстого, обожравшегося, вонючего сброда.

— Да у меня, собственно, не в чем, — заметила Золушка (ей маменька в детстве читала эту дурацкую, сказку, полную слащавых соплей, мистики, прротиворечий и вымысла) Если, разве, только вы….

— Говно вопрос! – перебила ее Фея. – Вот тебе кримпленовое платье от Зайцева отороченное стразами от Сваровски. Дуй, дочка на бал! Вон видишь тыква, запряженная мышами, садись в нее! Только учти, что ровно в 12 часов тыква станет золотой каретой! А мыши — конями! Тьфу ты! Дьявольщина! В рот мне пароход, в жопу якорь! (Она раньше в Гаврском пароходстве у матросов работала феей, оттого и речь ее изобиловала морской терминологией) Проклятый понос… То есть, эклер… Тьфу ты! Ну, кончено же – склероз, конечно! Все перепутала! Ну, в общем, ты все поняла! Да! Чуть не забыла! Вот тебе хрустальные трусы! – и она протянула Золушке трусы-боксеры из горного хрусталя, тончайшей, изумительной и виртуозной работы легендарного чешского стеклодува Бздышека Вздрочнева, — Что ж ты без трусов на бал-то пойдешь? Танцуй аккуратно! Это чешский хрусталь! Ну, давай! Да сразу принцу-то не давай! А я пока за тебя мак из говна выберу!