Сцена 3
Входит мать. С двумя сумками в натруженных руках.
Все замолкают разом. Музыка прерывается. Лишь Макс продолжает некоторое время наигрывать, пока не замечает мать. Она стоит в дверях с сумками в руках и выжидающе смотрит на него. Он увидев ее, в отчаянии ставит гитару.
Музыкант: Мама! Ну зачем вы пришли! Что вы хотите от меня? Зачем вы вообще ко мне ходите? (нервно ходит взад вперед)
Мать: Я принесла тебе варенье тут… Оладушки… Ты ведь любил в детстве оладушки…
Музыкант: Ой, прекратите ради Бога! Какое детство! Какие оладушки! Не нужно мне ничего! Я прошу только одного — оставьте меня в покое! Больше мне ничего не надо! Больше мне ничего не надо! Вы это понимаете? Я живу хорошо и спокойно, потом вдруг появляетесь вы и беспокоите меня, вносите диссонанс в мою душу! Неужели вы не понимаете, что у меня своя жизнь и вы в ней не нужна! Вы, мама, мне в детстве была нужна, но вас в детстве не было! И оладушки мне были в детстве нужны… А теперь мне ваша забота не нужна! Понимаете — не нужна! Оладушки вот эти (вырывает аладушки и бросает их на пол. Линда поднимает их.) Они мне не нужны! Я их не ем! Не ем я аладушек! Не надо мне уже Ам-Ам. И Пи-Пи не надо! И А-А!!! Я уже взрослый, если не сказать больше. Я уже старый! Я супер стар! Меня уже, видите (тычет в Софи ) девушки не любят! Говорят, (очень точно передразнивает): Вы старый для меня! А вы мне аладушки! Мне уже не нужны аладушки! Мне нужны геморроидальный свечи! Вот так-с! Да-с!
Мать: (Плачет) Прости меня, сынок… Сыночек… Ну прости меня, ради Бога! Но ведь все в молодости творят ошибки… И ты ведь ошибался. Жизнь проходит, сынок…
Макс: Во! Как вы точно заметили! Как вы наблюдательны! Жизнь проходит! А раньше в молодости вы этого не замечали…Лето красное пропели? Пропели? А? Как зима катит в глаза? А? Катит зима в глаза-то?
Мать: Раньше… В молодости этого никто не замечает, сынок…
Бык: Слышь, братан…Так нельзя с матерью!
Макс: Ой! Держите меня! Да что ты знаешь… Что вы вообще можете знать? Что вообще о ком-то может знать…Как можно судить меня ! Как вообще-то можно кого-то судить? Не судите, да не судимы будете…
Бык: Ну ты про суд-то не надо…Про суд-то не тебе судить-то…Ты эти ментовские базары кончай, братан…
Макс: Она отказалась от меня в молодости. В молодости я ей был не нужен! Сдала в детдом, как… как собачку… Ненужную собачку… А я каждый день ждал ее. Звал по ночам… Мамочка, приди… Приди и забери меня отсюда, где до меня никому нет дела. Пусть мы будем с тобой жить бедно, но вместе… рядом… Представляешь мальчика пяти лет, который по ночам, чтобы не разбудить спящих рядом в огромной спальне детишек… шепотом зовет свою маму. Зовет и при этом, заметь, наверняка знает, что она не придет. Просто повторяет слово «мама» как какое-то магическое заклинание. Этот мальчик плакал только по ночам, чтобы его никто не видел… А она не приходила. К другим детишкам приходили родители… Просто навещать. Они ходили перед нами гордые… Так небрежно говорили… Вчера мне папка говорит… Или: мне мамка в следующий раз принесет….Мамка…Папка…Они были очень счастливыми детьми относительно нас, к которым никто никогда не приходил… А мы стояли возле забора и сквозь прутья глядели на волю, где счастливые нарядные детишки гуляли со своими папами и мамами…А я с годами перестал по ночам мамку звать…Отвык… Или наоборот, привык к той мысли, что ее нет. Я стал просто обращаться к небу, чтобы послал мне кого-нибудь близкого… Друга какого-нибудь… Пусть это даже будет не существо, а явление или понятие…Форма бытия! А ты говоришь — не суди…
Бык: Правильно… А как ты можешь судить ее…? Ведь ты тоже ничего не знаешь о ней. Может, у нее не было возможности кормить тебя. (к матери) Ведь правда же? (мать согласно кивает головой) Вот видишь! У не не было возможности! Время-то какое трудное было! Ты же не знаешь…
Макс: Да откуда ты знаешь!
Бык: Ну вот она говорит! Матери надо верить! А кому ж еще верить как не матери!
Рэкс: (к Софи. Снова подловив ее на вираже) Да ты не думай! Ежели что, так я жениться могу! Я не просто! Я по сурьезному! Детишек настругаем!… Я детишек страсть как люблю…
Софи: Пошел ты…
Макс: Ой! Я не могу! Ну вы только поглядите! Он меня учит нравственности, послушанию и всепрощению…(тихо) Убийца маленьких детей. Рожа…
Мать: (к Быку) Молодая была… Ни жилья не было, ни денег… (плачет) А он маленький… Плачет… Да еще заболел. Думала, помрет… Куда я с ним. Одна совсем. В чужом огромном городе. Никому не нужна… Ни родных, ни близких…Он слабенький был…животик все время болел. Плачет и плачет… А я ничего сделать не могу… Денег нету… Жить негде. Кругом все чужие и безразличные…
Бык: Успокойся, мать! Садись! Софи! Принеси-ка кофе! Для матери… Макс! Пойди кося сюда!!!
Макс: ( капризно) Не пойду!
Бык: Ну что ты как маленький! Иди посиди с мамой!
Макс, обиженно сопя, подходит, садится. Как маленький мальчик . Смотрит в сторону.
Мать: (с нежностью глядя на него) Я ведь думала вначале — не жилец. Не выхожу я его. А там все же уход… Потом закружило, завертело… Когда, думаю, воспитывать… Ребенком надо заниматься. Дитя, это же не собачка, которую выгулял и все…а у меня и дома постоянного-то не было… А когда все появилось, он вот уже взрослый… Сейчас бы жить да жить…
Макс: (к Быку) Жить да жить, говоришь…А как ты представляешь себе эту жизнь. Мы же в сущности чужие люди! Ведь понятие родства у нас чисто условное… Ты думаешь, что я вот ни с того, ни с сего, приду к тебе, чужой женщине, которую я вижу в третий или четвертый раз и скажу: Мама! Как ты живешь… Как твои дела?…Можно я вас поцелую, мама…
Линда: Родства условного не бывает, Макс! Это мы его делаем таким, каким захотим. Иногда надо заставить себя любить, убить ненависть, обиду…
Макс: Ненависть, Линда, и любовь лежат вне области нашего сознания. Мы невольны управлять ими. Я могу лишь все забыть, а мне не дают… (к Быку) Вот ты плакал по ночам в подушку?
Бык: Да нет… Зачем… У меня нормальная семья была… Мать — доктор философских наук…Батяня — дирижер симфонического оркестра… Камерного, правда…
Макс: О! Суит чилдренз тирз! Детские слезы боли и отчаяния… Когда ты видишь проходящий мимо тебя счастливых нарядных детишек, твоих сверстников, держащих за руки своих Родителей! С превосходством и надменностью поглядывающих на тебя, безотцовщину, подкидыша… Детское ощущение ненужности и одиночества, потерянности в этом мире… Сладкая булочка на праздник и строевые занятия под барабан…Казенная серая одежда, воняющая нафталином. Факин смел! Серая и однообразная как наша детская детдомовская жизнь… Всегда серая, чтобы стирать реже.
Бык: Ну короче, типа, как на зоне…
Макс: Хау ту совив ин ауа круэл энд монстриэз уорлд, уен валгэрити, эвил энд син из киллин гуднесс ин ауа соулз!!!Уэн ранни щит инд скроуфулла а дистрэс ауа флешез!!! Энаф факин эраунд! Уи маст ду энисин! Ай уонт ту вотим уен ай си ол зис ауа фиб энд проуфлигейси!
Рэкс: (переводит голосом переводчика из фильмов) Как выжить в этом жестоком чудовищном мире, где пошлость, зло и порок убивает день ото дня наши души, а понос и золотуха терзает наши тела… Мне хочется блевать, когда я вижу всю эту нашу ложь и распущенность.
Линда резко встает и уходит, низко голову наклоня.
Софи: Во чешет!
Рэкс: Рвать когти отсюда собирается чувак! Вот сколько его знаю, лет уж десять язык изучает!
Софи: А куда рвать когти-то, Господи!
Рэкс: В какую-то Землю Нод.
Софи: Это где? Что-то не слыхала…
Рэкс: Я так думаю, что где-то возле Англии. Он же, насколько я разбираюсь в языках, английский изучает…
Софи: Чудак ей Богу! Как Буратино в страну чудес! (гогочут заразительно)
Рэкс заходит за стойку к Софи и начинает с ней любезничать. Софи чему-то сначала возмущается, хлопает его по рукам, с опаской поглядывая в сторону Быка, потом смеется. Дела похоже потихоньку налаживаются.
Бабень: (посетителю) Или вот еще. Одна была чудачка. Не очень старая, кстати. И симпатичная, между прочим. Она бы могла и бесплатно себе мужика снять. Любой бы за счастье почел бы разделить с ней ложе, да еще бы и приплатил… Она чемпионкой мира была по армрейслингу среди женщин… Но у нее свой бзик был. Она заставляла меня дрючить ее в уборной. И чтобы я одновременно вантусом прочищал сортир. Представляешь, какая там стояла вонища! У нее первый сексуальный опыт был с сантехником-водопроводчиком. Она была еще девчушкой несмышленой. А он пришел толчок пробивать, да так и пробил… Ха-ха-ха Вантусом своим! Ха-ха-ха… Тьфу… Мерзость какая! Ха-ха-ха… В уборной… представляете…с вант усом меня в руке, во время этого… Я, кстати, за все это время , мы с ней весь ее отпуск в эту игру играли, вполне овладел профессией сантехника… Сортиры научился лихо от гавна прочищать! Ха-ха-ха… На третий разряд сдал… А она толчок каждый раз забивала… Ха-ха-ха… Большая мастерица была забивать толчки… Уж как она это искусно делала, я вам доложу, батенька… Софи! Помнишь, ты меня угощала бокалом токайского, а я отказался?
Софи: Это в прошлом году, что ли? На день рождения что ли?
Бабень: Ну да. Я еще не стал тогда пить! (собеседнику, соседу по столику. Тихо.) От триппера лечился!
Софи: Ну, помню… Дальше что…
Бабень: Я передумал. Я согласный! Давай свое токайское! Выпью за твое здоровье!
Софи: Поезд ушел! Халява кончилась…
Бабень: Позвольте! Как же так? А как же вековые традиции… Зов предков…Я не понял… Софи, детка! Это несправедливо…
Бык: Бабень! Хорош трепаться! Ты бы лучше станцевал что ли? Как в молодости! А? Станцуй.
Бабень: Ничего себе! Станцуй! Скажешь тоже! Нашел тоже Лиепу! Сколь уж лет-то прошло… А вы станцуй…
Софи: Ну станцуй!
Линда: Станцуй, Бабень! Выпивка с меня!
Макс: Да, Бабень! Покажи класс!!!
Бабень: Да ну перестаньте…