|
||
|
ЛЮБОВЬ | |
Огород
Костя Чхалов влюбился.
Влюбился тяжело и безнадежно. Предметом его
пылких чувств была ослепительная длинноногая
красавица, с пышными волосами, победительница
конкурса красоты, Катя Чупырко. Катя не
отталкивала Костю Чхалова. Она благосклонно
позволяла ему себя провожать до дома, дарить
недорогие золотые безделушки, целовать,
обнимать. Но не более того! Она сохраняла
дистанцию и всякий раз останавливала
разгоряченного Костю мягкими движениями груди.
– Не сейчас! – говорила она, мягко
улыбаясь своей очаровательной белоснежной
улыбкой звезды. А однажды, по весне, когда
эстетические чувства Кости были на пределе, она
пригласила его к себе домой. Костя был вне себя от
счастья! Он готовился к визиту с самого раннего
утра. Принял ванну, надушился самыми дорогими
благовониями, надел свои лучшие одежды: трусы от
Унгаро Фингеро, белоснежную сорочку от
Сальваторе Дерми, черный костюм от Кензо, туфли
от Гуччи. Оглядев себя в зеркало, он остался
весьма доволен своими внешними данными. О
внутреннем, духовном мире он вообще молчал! Он не
мог поверить, что сегодня, наконец-то сможет
обладать самой красивой женщиной на свете. И
правильно делал, что не верил.
Когда он пришел в дом к своей
возлюбленной, дрожа от возбуждения и неземной
страсти, еле сдерживая себя оттого, чтобы тут же
на пороге на броситься в объятия Кати. Однако
кроме Кати в доме была еще дородная женщина.
– Зинаида Эдуардовна! – представилась
женщина, протянув Косте свою руку, украшенную
стразами, для поцелуя. – Я – Катенькина мама. –
добавила она со значением.
– Очень приятно! – ответил Костя слегка
насторожившись и протянул ей огромный букет
хризантем, предназначавшийся ранее Кате. "Она
решила представить меня своей маме! Значит она
согласна стать моей! Женой? Что ж! – подумал он с
теплотой. – Значит, придется потерпеть до
свадьбы!"
Они прошли в залу, и там Зинаида
Эдуардовна напоила Костю ароматным чаем с
шарлоткой и эклером. Она мило улыбалась Косте и
поначалу даже произвела на него хорошее
впечатление. Потом она неожиданно взглянула на
часы и спросила:
– Простите, Константин. Можно я буду вас
так называть? Вы не могли бы мне помочь? У вас есть
свободных пару часов?
– Конечно, Зинаида Эдуардовна! – с
готовностью приподнялся Костя. – Я – к вашим
услугам!
– Я знала, что вы не откажите! –
улыбнулась мама. И она повела Костю на задний
двор, в огород. Проходя по дому Костя заметил
нескольких мужчин, которые цеклевали полы. Один
парень – ровестник Косте – чинил электропроводку.
На крыше дома группа мужиков укладывала новую
черепицу.
– Вот тут. – сказала Зинаида Эдуардовна,
показывая рукой за горизонт, куда в, черную дымку
уходили бескрайние грядки. – Надо это вскопать. А
то, знаете, как трудно вести хозяйство одной:
– Да я понимаю: – Костя с готовностью
снял пиджак от Кензо и взял лопату в руки. Будущая
теща одобрительно похлопала его по спине своей
тяжелой ручищей и удалилась в дом. А Костя начал
копать. Копал он старательно и глубоко. Спина его
вскоре взмокла, и он снял рубашку, потом – майку.
Вскоре он заметил вдалеке согбенные фигуры
людей, копошащихся в земле словно муравьи, и
прибавил скорости. Через два часа он нагнал
копателей. Примерно два десятка молодых
мускулистых парней стиснув зубы, пыхтя от
напряжения, истекая потом, вскапывали огород.
Обнаженные по пояс, молодые мускулистые тела их
сверкали на солнце. Встречались, правда, среди
них и изможденные старческие тела. Но их было
меньше. И они не сверкали на солнце от пота. Не
спеша трудились старички, халтурили, сачковали.
Экономили силы. Хотя, казалось бы – куда –
экономить? Все равно помирать скоро! Неожиданно
до Кости стал вдруг доходить эзотерический смысл
происходящего. Он разогнулся, оглядел
перекопанное поле, уходящее за горизонт и
согбенные спины трудящихся масс.
– Господа! – поднял он руку. – Я прошу
минуточку внимания!
Парни нехотя прекратили работать, выпрямились и
с удивлением взглянули на новенького.
– Меня зовут Константин. Меня
пригласила в гости моя невеста – Катя Чупырко! А
вы что тут делаете? – дерзко произнес он.
– Меня тоже Катя в гости пригласила! –
откликнулся смуглый мускулистый мужчина. Негр, в
общем. Он гармоничнее всех смотрелся на этой
плантации. Ему словно бы сам Бог велел копать.
– И меня! – сказал какой-то аноним.
– И – я тоже приглашен!
– А мы: Мы с ней обручены!
– И – мы!
– И – я тоже, господа!
– Так, что же получается, господа?
Выходит, что нас просто используют? – спросил сам
себя Костя, все еще не веря в страшное открытие. –
Используют, как дешевую рабочую силу, для
возделывания картофельных культур на
приусадебном участке?
– Мы стали просто игрушкой в их руках! –
воскликнул какой-то сухонький, изможденный
старичок.
– А ты, дед, тоже, что ли, жениться на
Катьке хотел? – хохотнул кто-то с дальней грядки.
Парни оглушительно заржали. Некоторые от
приступа хохота повалились прямо на вскопанные
грядки. Это был безудержный истерический хохот,
освобождающий напряженную психику от нагрузки.
– Не надо смеяться, братья! – угомонил
наконец их Костя, еле удерживаясь, чтобы и самому
не рассмеяться, глядя на растерянного старичка. –
Мы все стали пешками в чужой игре! Нас унизили и
растоптали! Уничтожили наше мужское достоинство!
– Это же просто эксплуатация человека
человеком в самой изощренной ее форме! – раздался
снова анонимный крик.
– А кстати, господа! Кто-нибудь делил
хоть однажды ложе с Катериной? – спросил старичок.
– Вопрос – не корректный! – осадил его
Смуглый негр, угрожающе поигрывая мускулами.
– Да нет! – заступился за старичка Костя.
- Это вопрос принципиальный! Он даст нам ключ к
пониманию ситуации!
– Я, например, честно скажу: что не
делил, то не делил! – сказал искренне старичок.
– И я не делил.
– А я то уж как не делил!
– И мы – не делили! – раздались отовсюду
голоса. Даже кровельщики с крыши дома крикнули,
сложив руки рупором:
– Да и мы тоже, если честно, не делили с
Катькой ложа!
– Ситуация ясна, господа! Нас кинули!
Просто кинули, как последних лохов! – сказал Костя
обреченно.
– Так что же теперь делать?
– Положить этому конец!
И тогда все вдруг не сговариваясь,
побросали лопаты на землю, взялись за руки и
гордо подняв головы, пошли к дому. Кто-то запел:
– Если бы парни всей земли.
За руки взяться однажды
смогли
Как было б весело тогда:
Они приближались к дому зловещей
ощетинившейся, сплоченной стеной. К ним вскоре
присоединились и кровельщики, и те ребята, что
циклевали полы и чинили сантехнику в доме. Когда
они столпились возле крыльца, дубовые двери
растворились и на пороге показалась Теща –
Зинаида Эдуардовна. Глаза ее горели дьявольским
огнем.
– Эх, вы! – укоризненно покачивая
головой, сказала он. – Как вам не стыдно! Бунт
учинили! Бессовестные! Думали на халяву
насладиться прелестями моей дочурки! А? Думали?
– Да мы не…- залепетали растерянно в
первых рядах!
– Не думали? – гневно воскликнула
Зинаида Эдуардовна. – А ну в глаза смотреть!
Смотреть в глаза! Бесстыжие! Эх, бесстыжие!
Одинокая женщина попросила лишь вскопать огород,
чтобы Катюшке было что кушать, и они сразу
сломались! Так за чем же вы тогда пришли? Зачем?
Чтобы надругаться над ее невинным телом? Так? Так,
я спрашиваю? Отвечать, канальи!
– Да нет… мы просто…
– Кто затеял смуту? – грозно гаркнула
Зинаида Эдуардовна. Парни медленно расступились,
и тогда в образовавшемся центре круга оказался
давешний растерянный старичок. Он затравленно
озирался вокруг, прикрывая на всякий случай
голову руками.
– Вон отсюда, смутьян! Гегельянец!
Санкюлот! – затопала на старичка ногами Зинаида
Эдуардовна. – Кой год уже народ мне тут баламутит!
Охрана! Не пускать его в огород!
– Да! И то – правда! Иди! Иди отсюда,
оппортунист несчастный! – раздались сначала
неуверенные возгласы, постепенно перерастающие
в монотонный единый крик возмущения. Кто-то
исподтишка пнул старичка под тощий зад. Кто-то
сделал саечку. Кто-то бросил в него прошлогодней
картофелиной. Старичок, опустив голову,
сопровождаемый презрительными выкриками,
поплелся прочь из огорода, придерживая спадающие
с тощего зада парусиновые штаны.
– Ишь, какой! Сам не любит работать, и
нам не дает! Правда ведь, Зинаида Эдуардовна? –
воскликнул Костя весело. И уже обратившись к
притихшей толпе, строго сказал – Айда, ребята!
Солнце уж к закату! Закончить до темноты надо! А
то ведь и Зинаиде Эдуардовне тоже отдохнуть надо
успеть!
И повеселевшие парни, призываемые
невидимым, смутным призраком доброй надежды,
гурьбой, вразвалочку, пошли по свежевспаханному
полю, тяжело ступая по теплой и мягкой земле,
окрашенной розовыми лучами заходящего солнца.
А.Мешков, 4 мая 2000 года, размещено в ХХ веке