В марте 2008 года Александр Мешков посетил с неофициальным визитом остров Куба. После этого визита Фидель Кастро сложил с себя полномочия главы государства. «А что, если это последствия воздействия моей чакры» – подумал Мешков и отправился продолжать опыты в Венесуэлу.

Как я улаживал Венесуэльско-Колумбийский конфликт

Конфликт подкрался незаметно
Мы прибыли в столицу Венесуэлы в тот день, когда на границе Венесуэлы и Колумбии шли бои местного значения. Колумбийцы, подстрекаемые американцами, вели себя вызывающе: хулиганили по-всякому, стреляли из автоматов и пушек, пытались перейти границу. А в это время на улицах и площадях столицы Венесуэлы Каракоса царило необычайное оживление. Повсюду проходили многолюдные митинги протеста, пламенные речи, знамена, патриотические песни-декламации в стиле рэп. В основном это были члены молодежной организации активистов Juventud Comunista de Venezuela типа «Наши». Митинги продолжались целую неделю. В конце концов, колумбийцы прекратили безобразничать и ушли посрамленные восвояси.
    Вы будете смеяться, но Каракос, чем-то похож на Москву. Небритые, неопрятные мужики, возлежа на травке газона, бухают какое-то пойло, согласно очереди, прямо из горла пузатой бутылки. Грязный бомж, со спутанными волосами, в поисках деликатесов на ужин, роется в переполненном мусорном контейнере. Босой нищий спит на лавочке, возле супермаркета, подложив под себя кучу зловонного тряпья. А мимо них торопливо проходят привыкшие к таким картинкам благополучные люди, проезжают замызганные грузовички, шикарные тачки, ягуар, порш-кайен и скутер Судзуки.
    Но есть и разница. Много Чавесов повсюду на плакатах. У нас на плакатах другие лица. Тут же на улице прохожим предлагаются свежевыжатые соки и почистить обувь, словно венесуэльцам больше ничего в этой жизни не надо, а только в чистой обуви соку попить. Соки вручную на ваших глазах свежевыжимают из разрезанных пополам, немытых апельсинов. Рядом – другие предприниматели предлагают позвонить по мобильному телефону – услуга пока еще в России не освоенная. Перед ними на табуреточке лежат пять-шесть мобильников, прикованных к ней цепью. Попробуй укради!
    По-английски здесь не говорят, как и у нас. Хотя в школах его изучают. В отеле нас встретил аккуратный, мрачный русский человек, без особых примет, что с головой выдавало в нем работника спецслужбы.
    — Каракос – криминальный город. – невесело сообщил он, – Ежемесячно здесь происходит до 200 убийств с применением огнестрельного оружия. Грабежи туристов довольно частое явление. Поэтому не рекомендуется появляться на улицах после 6 часов вечера, когда на город спускаются сумерки. В город выходить только группами. По одиночке вас непременно ограбят. Не провоцируйте население. Не носите золотых украшений: цепочек и перстней.
    Я отнесся к его словам с большой долей иронии, вспомнив, как в советское время мы получали точно такие же инструкции, когда отправлялись даже в дружественную Болгарию. И потом, по части криминала Москва, судя по сводкам, впереди планеты всей. Поэтому решил не следовать пугающим инструкциям чекиста. О чем вскоре горько пожалел.

Парламентарии всех стран – объединяйтесь!
Нас пригласили на заседание национальной ассамблеи Венесуэлы, посвященное международному женскому дню 8 марта. Парламент – не музей, и не пивная, туда не каждого пригласят, – подумал я, наряжаясь в свои пасхальные камуфляжные штаны.
    Внешне Парламент Венесуэлы похож на советский черноморский санаторий, времен культа личности. Вычурные колоны, пафосные балюстрады, пальмы, клумбы, фонтаны во дворе. У ворот – красные береты, с автоматами. Чужие здесь не ходят. Но мы-то – не чужие. Нам не чужды нужды и чаяния братского венесуэльского народа.
    В зале заседаний шумно и оживленно. Десяток телевизионных камер ведут прямую трансляцию заседания. Депутаты (среди которых неприлично много женщин) заняты всяк своим делом: кто осуждает вопросы инвестиций, кто-то играет в DOOM, кто-то пишет письмо по «мылу», кто-то звонит домашним по мобильному, чтобы не ждали к обеду, кто-то читает свежую прессу, кто-то даже рисует. В общем, все, как в нашем парламенте. А в это время с трибуны, не обращая внимания на невнимание, громовым срывающимся на крик голосом, исполненным страсти, немолодая, но бодрая депутатка клеймит позором Америку и лично Джорджа Буша. Она говорит, что он не прав и что получит, по заслугам от женщин Латинской Америки.
    И тут галерка, на которой присутствуют гости торжественного заседания – женщины стран Латинской Америки (среди них – прехорошенькие!) в количестве 20 человек, взрывается громом аплодисментов. Девушки добросовестно отрабатывают партийные деньги. Они согласны с призывом, наказать проказника Буша. На большом мониторе, висящем на передней стене, возникают их осветленные праведным гневом лица.
    В это время заседание неожиданно прерывается и торжественный, взволнованный голос спикера, объявляет, что сегодня, в трудные для Венесуэлы времена, в зале присутствуют представители дружественной России, чтобы поддержать страну в справедливой борьбе с коварной Америкой. Идет перечисление фамилий и среди них – моя!
    — Встань и поклонись! – легонько толкает меня в бок сидящий рядом парламентарий. Я вздымаю над головой кулак – символ борьбы до победного конца. Зал стоя аплодирует мне. На экране монитора на мгновение возникла крупно моя одутловатая, небритая физиономия, способная заставить содрогнуться любые вражеские ряды. В этот момент меня транслировали по всем каналам Венесуэлы, Колумбии и США. И, возможно Джордж Буш, сжавшись в комок от ужаса в этот момент у телевизора, призадумался: «А, может, ну его, этого политического хулигана Чавеса?»
    Вся Россия в моем лице как бы дерзко бросала в лицо Бушу: «На-кося! Выкуси! Мы с Венесуэлой, а не с тобой!» Я невольно зауважал скромных венесуэльских парламентариев. Ни один парламент доселе, в моей многотрудной и противоречивой жизни не аплодировал мне стоя. Да и сидя тоже не аплодировал. Да что там Парламент! Ни один отдельный депутат мне не аплодировал! Хотя, если честно, то и я ни одному депутату не аплодировал. Так что – все по-честному.
    — Хотите встретиться с вице-спикером? – спросил нас депутат Адель, президент общества Венесуэло-Российско-Иранской дружбы. Только полный дурак откажется поболтать с вице-спикером, в трудный для страны час – подумал я. Хотя, если честно, я не очень доверяю вице-спикерам, да простят они мне мою недоверчивость.

Спикер, он и в Венесуэле – спикер.
Вице-спикер Венесуэлы, а по-русски – говорун, оказался худощавым, суровым мужчиной, лет шестидесяти пяти. На лице его резко обозначились морщины от постоянных мыслей о народе.
    — Наши-то спикеры потолще будут, – отметил я с некоторой долей национальной гордости. Мы прошли к нему в кабинет и стали говорить.
    Спикер был с нами иноземцами лапидарен, как и положено быть спикеру. Наша беседа выглядела примерно так:
    — Какова средняя заработная плата в стране?
    — Я, к сожалению, не располагаю точными цифрами. – туманно отвечал спикер, – Но правительство делает все возможное для последовательного роста материального благосостояния народа, для обуздания инфляции и стабилизации валютного рынка.
    Я хоть до сих пор и не вице-спикер, но к этому времени уже выяснил из неофициальных источников, что минимальная зарплата по стране 280 долларов. Этим гордиться надо, а он скрывает. Думает: у нас больше.
    — В Венесуэле очень высокий уровень преступности. Какие меры принимает правительство в этом направлении?
    — Да, – согласился неохотно вице-спикер. – К сожалению, точных цифр, характеризующих преступность, у меня нет. У нас есть некоторые проблемы в этом вопросе. Но правительство проводит последовательную политику по искоренению преступности. В последнее время проведен ряд успешных операций по ликвидации наркопритонов в различных регионах страны. По сравнению с прошлым годом уровень преступности значительно снизился.
    Вот примерно в таком ключе шла наша дискуссия. Сколько преступлений совершено? Какие операции? Полная неопределенность. Я бы тоже так смог. А что можно ожидать от государственного чиновника такого уровня? Они все говорят примерно одни и те же фразы на разных языках.

Фрегат мира «Паллада»
Фрегат «Паллада» («Паллада», кто не знает – «вечная девственница» (вот наказание-то!) – погоняло богини Афины). Учебный трехмачтовый парусник построен в1989 году в Гданске. Занесен в книгу рекордов Гинесса, как самое быстроходное парусное судно в мире, развиващее скорость более 18 узлов в час. Принадлежит Дальневосточному Государственному Техническому рыбохозяйственному Университету.
    Я не склонен обольщаться: одной моей поддержки Боливарианской республики в это нелегкое, нестабильное время было явно недостаточно. Думаю, что именно поэтому, в это же время поддержать Чавеса в Венесуэльский порт Ла Гуаира зашел знаменитый российский парусный фрегат «Паллада». Каракосцы сбежались поглазеть на это чудо. Эх! Кто из нас, россиян или венесуэльцев, мальчишкой не мечтал поплавать на таком красавце! Эти мечты лично меня однажды даже занесли в мореходное училище. Я бы и сегодня отправился в дальние края под парусами, да боюсь, что спутаю крюс-брам-стаксель с фор-бом-брамселем, бизань с бушпритом, камбуз с гальюном, отдам не те концы, продам швартовы и стану виновником катастрофы.
    Едва только красавец-парусник «Паллада» встал на якорь, как мы были тут как тут. Мы это десяток журналистов во главе с Александром Савельевым, председателем комитета по связям с общественностью Госкомрыболовства РФ. Тут как тут был и посол России в Венесуэле Михаил Орловец. Он был серьезно огорчен отсутствием в группе журналистов людей с телекамерами.
    — Где? Где первый канал? – в тревоге спрашивал он. (Как будто одного меня было недостаточно для полного освещения такого события). Мне казалось, что вот-вот от расстройства он плюнет на все и уйдет.
    — Посидите здесь, – сказал мне дежурный офицер и усадил в какой-то маленькой, уютной каютке, похожей на КПЗ для ВИП персон. Прошел час томительного ожидания. Я сидел там одиноко, без книг, без дам и вина, да так бы и просидел там до заката, но какая-то тревога не давала мне покоя. В моем сознании рисовалась одна картина страшнее другой: мне казалось, что где-то рядом уже давно пьют и едят! Я впервые в жизни нарушил приказ офицера и вышел наружу. Мое чутье редко меня подводило.
    Побродив по баку, юту, корме, я, кроме камбуза, гальюна, обнаружил светлую просторную каюту, где были накрыты столы. Так есть! Какие-то прекрасные люди в белом, поднимали бокалы и говорили красивые тосты. И все это – без меня!
    Я успел как раз к выступлению (или тосту?) нашего посла. Посол говорил долго и по-испански! Я не знаю испанского, но мне показалось, что он говорит о престиже России, как великой морской державы, об усилении влияния нашего государства во всем мире, о необходимости подобных визитов, для укрепления дружбы между государствами. По крайней мере, любой на его месте, так бы и сказал. С ответным тостом выступил начальник департамента военно-морской разведки Венесуэлы вице-адмирал Сальваторе Камарат – кряжистый мужик, в белоснежной форме с орденскими планками на грудях. Его тост был так же прекрасен и витиеват. Так, во взаимном обмене тостами прошел этот незабываемый вечер. Я познакомился на фрегате с хорошими людьми: с российскими матросами, курсантами, с венесуэльским парламентским журналистом Луисом, и даже с начальником военно-морской академии адмиралом Бичо.
    — А поехали ко мне в училище? – предложил мне адмирал, когда банкет подошел к своему логическому концу. Я с радостью согласился, тем более, что его сопровождал адъютант, прекрасная креолка, с карими, бездонными глазами, по имени Асенис.

Главный дом адмирала Брачо
Адмирал Брачо был одержим вполне понятным желанием показать мне свое военное хозяйство. Он всего пол-года как оказался на этом посту, поэтому, ему хотелось в новом качестве проявить венесуэльское гостеприимство. Мы сразу нашли с ним общий язык. (Он неплохо говорил по-английски). Джип адмирала мчал нас по хайвею. По обе стороны дороги, склоны гор были беспорядочно усеяны крохотными домиками из красных блоков, с крохотными окнами или вовсе без оных. Домики громоздились друг на друге, как скворечники, образуя монолитную шаткую конструкцию.
    Казалось, что вся эта искусственная гора, того и гляди, в одночасье рассыплется, как карточный домик.
    — Это самовольные постройки, – пояснял адмирал. – Люди сами строят себе дома, как им вздумается.
    То-то я смотрю, что отсутствует единый архитектурный замысел.
    — Бедно живется простому народу, – заметил я горестно.
    — Как и везде, – мудро возразил адмирал. – Но у нас, в отличие от других стран, Чавес дает беднякам денежные пособия, социальные дотации и бесплатные продукты.
    — Было бы вообще странно, если бы он этого не делал, обладая таким количеством нефти. – едко усмехнулся я.
    — Но до него-то этого не делали! – не давал в обиду президента адмирал.
    Мы проехали через КПП. Матрос с автоматом, стоя навытяжку, отдал на честь. Прошли по широкой лестнице главного штаба на второй этаж. В огромном фойе, на полу лежал лично Уго Чавес. Это был поясной фотографический портрет площадью 10х10 метров.
    — Это мы вывесим на фасаде здания штаба. – пояснил смущенно адмирал. В кабинете на столе стояла фотография самого адмирала с Уго Чавесом.
    — Вот это Чавес – он указал пальцем, кто именно, – поздравляет меня с получением звания, – не скрывая гордости, похвалился адмирал. Затем он распорядился чтобы принесли угощения: экзотические фрукты, папайи, мамайи, соки. Расспрашивал о России, но больше, рассказывал сам о своей жизни, об училище, показывал фотки семьи.
    — Чавес очень хороший человек. – нахваливал адмирал, Президента. – Он глубоко верующий, и, редкий случай – он к власти пришел не из-за политических амбиций, а действительно с мечтой, сделать жизнь людей прекрасной.
    В финале нашей встречи я подарил ему майку «Комсомольской правды» втайне надеясь, что он, растрогавшись, подарит мне форму венесуэльского моряка. Адмирал и в самом деле растрогался, но форму не подарил, зато дал машину вместе с водителем в бессрочное пользование и обещал завтра свозить на океан.
    Целый день на адмиральской машине мы осматривали достопримечательности Каракоса. Я посетил все храмы Каракоса, постоял у гробницы Боливара в Мавзолее, побродил по паркам и садам. Я был благодарен адмиралу Бичо за этот подарок. Но тогда я даже не мог себе представить, насколько может пригодиться мне случайное знакомство с простым венесэльским адмиралом.




Как я пал жертвой расизма
Итак: вопреки рекомендациям русского чекиста, я отправился в одиночку блукать по Каракосу. Поверьте, мне вовсе было необязательно, чтобы меня непременно ограбили или убили. Безусловно, материал от этого бы выиграл, засверкал бы свежими, яркими красками. Мне бы, наверняка, дали премию (посмертно). Но, я люблю одиночество. Блуждать в группе мне несвойственно.
    Попутно, на площадях и в скверах Каракоса я участвовал в манифестациях и митингах против вмешательства США во внутреннюю политику Венесуэлы вместе с молодежной организацией. Познакомился с венесуэльским медбратом Джонатаном и его братом. Они попеременно угощали меня венесуэльским пивом, Потом наступила ночь. Я, как обычно случается с наступлением темноты, жаждал жарких дискуссий и политических дебатов.
    Но, как огорчил меня один сведущий бармен, девушки с заниженным социальным уровнем ответственности в Каракосе стоят от 150 долларов. Такие дорогие дискуссии нам не нужны. И вовсе он был не страшный, ночной Каракос, а очень даже симпатишный. Улицы оживленные, сверкающие огням рекламы, люди веселые, немного пьяные. На улицах было много грязных, обкуренных хиппи, свободных музыкантов, акробатов и жонглеров.
    Я, конечно, избегал темных закоулков, может быть, именно поэтому в эту ночь меня никто не убил. Рассвет я встретил в одном интересном баре.
    Там собрались праздные венесуэльцы и играли в странную, неведомую русскому путнику, игру. На экране нескольких мониторов шли компьютерные конные скачки. Посетители делали ставки, как на настоящих бегах. И когда компьютерные кони бежали по кругу они орали, стучали кулаками по столам. Было очень весело, потому что я выиграл 50 боливаров. Но когда на следующий день я снова пришел в этот веселый бар, чтобы погреть руки на венесуэльской лошадиной игре, громила на входе преградил мне путь, растопырив руки, будто хотел поймать курицу.
    — Сегодня белым нельзя!
    Я просто обалдел от такого оголтелого расизма и не мог произнести ни слова протеста. Я впервые в жизни почувствовал на себе, что значит иметь другой цвет кожи. Я был унижен и оскорблен. Мое человеческое достоинство было растоптано. Венесуэльцы! Вы же христиане! Опомнитесь! Христос был еврей. Вы что: и его бы не пустили в бар?

1 Венесуэльский Боливар (VEB) = 2,97 EUR

< часть вторая >
< Раздел:  Города и страны >

<  на главную >
© copyright