В штате Техас жил был ковбой Джефф со своею старухой Биллом. Пасли они бизонов на ранчо возле большой горы, похожей на горб. Говорит однажды Джефф своей старухе, наигрывая на банджо известную песенку «У моей крошки есть маленькая лохматая штучка»:
— Послушай-ка Билли! Что-то хочется жрать. Испеки-ка мне колобок, как ты умеешь! Сладкий мой!
— А из чего печь-то? — спрашивает старуха, поправляя свой «Смит энд Вэссон». – Муки-то ни хуя не осталось!
— Эх! Крошка! Поскреби по сусеку, по коробу помети, авось наскребешь.
— Да ты охуел, Джефф! У нас там только черная мука! Что люди подумают, увидев у нас черномазый колобок?
— Хуй с ней! Думаю, что черный хлеб – тоже хлеб.
Бабка по сусекам помела, по коробу поскребла и набрала муки вперемежку с табаком пригоршни две. Замесила на сметане, изжарила на бизоньем жиру. Славный колобок получился, только жаль черный. И положила Билли его на окно остудить. Колобок лежал-лежал да вдруг свалился и покатился по прериям что было мочи. А мочи у него было немало.
— Джефф! Колобок сбежал! – заорала в панике баба Билли, когда пришла пора подать на стол охлажденный колобок.
— Ах ты, черномазый! – вскричал Джефф, выхватывая Смит энд Вессон. Вскочили они на коней и помчались в погоню.
А ничего не подозревающий Колобок катится-покатится, а навстречу ему скунс-вонючка.
— Эй! Черномазый! Катись-ка сюда! Я тебя съем!
— Не ешь меня, вонючий! Я тебе песенку спою.
Достал Колобок банджо, которое он спер у старины Джеффа и запел:
Я от дедушки Джефа ушел,
От бабушки Билли убег,
А от тебя вонючий не хитро уйти.
И покатился дальше. Только скунс его и видел. Катится дальше. Навстречу – шакал, по всей прерии нахал. Трясет его от сильного неистребимого вожделения.
— Спой мне, Колобок! – просит он Колобка, трясясь от похоти. — А то я от скуки-вожделения подыхаю!
Достал Колобок банджо, которое он спер у старины Джеффа и запел блюз:
Я от дедушки Джефа ушел,
От бабушки Билли убег,
А от тебя вонючий не хитро уйти.
— А чего это я вонючий? – обиделся шакал.
— Не обижайся, — дружелюбно похлопал его по плечу Колок. — Это от скунса осталось. Достал Колобок банджо, которое он спер у старины Джеффа и запел:
Я от дедушки Джефа ушел,
От бабушки Билли убег,
А от тебя, вонючка, не хитро уйти.
Только обнял его шакал, только впился в него сладострастным поцелуем, как из-за кактуса появились два всадника: Джефф со своею старухой Билли. Скачут, стреляют на ходу. И смолк навеки Колобок. Допеть до конца не успел. Одна пуля попала колобку в затылок, другая в шею, третья в лоб, четвертая застряла во рту, пятая в носу, шестая угодила в мозг. Колобок, сжав от боли губы, согнувшись пополам, медленно повалился на бок и замер бездыханный на песке.
— Ты в порядке, сынок? – спросила Колобка, соскочившая с коня Билли.
— Порядок, – прошептал карминными губами умирающий Колобок.
— Как он? – спросил тревожно подоспевший Джефф. – Будет жить?
— А на хуя? – спросила в свою очередь Билли, надкусывая Колобок в двух местах, и отщипнув кусочек, с улыбкой подала его Джеффу.